Лёд Апокалипсиса 2

Проследив наш взгляд, он пояснил.

— У меня нач службы безопасности из вагнеров. Поэтому и концертная группа. Уже три больших концерта дали, все три для «Армия свободы» её судейского высочества Оксаночки. Все разы сорвали овации и хоронили фанатов. Больше пока желающих послушать нашу музычку нет. Да ты рассказывай, Антон Странник.

— Кхе. В благодарность за гостеприимство забесплатно расскажу две новости и обе хорошие. Первая. Сотовая связь понемногу работает. Найдешь севший сотовый? Если генераторы гоняете, поставь пока разговариваем, на зарядку, оживёт, сам убедишься. Вторая, тоже про коммуникации. Военные при некоторой нашей помощи восстановили объект спутниковой связи, есть большой коммуникатор, напишу тебе цифры их частот, можешь с вояками пообщаться. Говорят, люди в погонах завсегда между собой общий язык находят.

— Как их командира зовут, говоришь?

— Я не говорил. Нам представился Майором, как имя собственное, паспорт не показывал, тебе может что другое расскажет. Мы же люди гражданские. Расскажешь о вас?

Пушкарь кивнул и единым движением влил в себя очередную порцию виски. Его способность дружелюбно улыбаться и потреблять алкоголь в пугающих масштабах меня не обманывала. В первые дни на одних своих организаторских способностях он вытянул выживание огромного количества людей, в основном полицейских, гвардейцев, некоторых криминальных типов и членов их семей. Кое-что и я про них знал. И да, ему про своё вымышленное звание не стал врать.

— Да что про нас рассказывать? Здесь при СССР был раньше парк Железнодорожник. Пацаном тут бегал после школы. А коммерсы его забрали под застройку. Воздвигли бизнес-квартал в колхозном стиле. Первый этаж офисника нам под следственный отдел отдали, так что это почти что моё рабочее место.

Выражение его лица изменилось, пропало напускное веселье, проявились рисунки морщин и внутренняя боль.

— В первые дни мы сюда сбежались, особенно, кто живёт рядом. Командовал цельный штабной генерал по фамилии Лукашин. Замом был подполковник Пыльников. Подпола Пылесосом звали. За глаза, конечно. На третий день, вернее, ночь, Пылесос помчался с бойцами на подавление беспорядков, мародёров гонять. Словил пулю в живот, до утра не дожил. А утром генерал оставил меня и Теплихина за старших, натянул кокарду, рявкнул «я в штаб», с двумя адъютантами спиздил полтонны продуктов и съебался в неизвестном направлении на служебном броневике. Пидорас. Тёплый всю ночь пил, а под утро повесился. Разведённый был. Так я и стал за старшего. Тогда-то свои связи с городскими ОПГ и поднял. Воры и опера у меня за логистику отвечают, за добычу продуктов. В сцепке работают, с фантазией. Поладили хорошо. Хотя, многие к Тёте Оксане подались. Смеяться будете, но и некоторые менты к ней пошли. Суки. Гвардия и МЧС приказ получили, выдвинутся на двенадцатый километр. С тех пор ничего про них не слышал. А про администрацию в те дни мы и не думали. Потом от шпаны отбивались, утеплялись как могли, быт обустраивали, эпидемию гриппа лечили. Короче вот они мы. Район Железнодорожник под нами, четыре перекрестка простреливаем, соседние дома прикрываем. С некоторыми выжившими дружим, чутка торгуем. Доклад окончил. Рассказывай о себе.

— Мы лагерь выживших имени Фрунзе. Базируемся на брошенном Механическом заводе.

— Там же нет нихера? — перебил меня Пушкарь.

— Это, кстати, довольно конфиденциальная информация. Мы там есть. Стены есть. Дрова. Короче, продуктов натаскали, людей собрались, помещения утеплили, с гопниками тоже воевали. Ну как воевали. Ударный отряд перестреляли, ДК разгромили, Тётю Оксану я убил, далеко в полях на севере.

— Сейчас многие так говорят, — осторожно возразил лидер.

Я многозначительно пожал плечами. Типа, мне плевать, кто там что говорит. Доказывать ничего не буду.

— У нас на продажу некоторое количество угля и риса. Но это тебе надо с нашим комендантом разговаривать, Иваном Ивановичем, мне такие решения не по рангу. Опять-таки есть телефон.

Он кивнул мне продолжать.

— Так вот. Как и другие выжившие западного края города, мы столкнулись с нападением по ночам, общались с другими колониями, те их прозвали «Ночными охотниками». И вот тут мне нужны твои мозги как следователя и детектива.

— К твоим услугам! — несмотря на серьезный разговор, он снова налил виски и подрезал чуть плесневелой колбасы.

— Эти ночные херы, они за вами наблюдали. Вот там многоэтажка, у них на верхатуре был наблюдательный пункт. По опыту, на колонии нападали, как минимум трижды вырезали подчистую небольшие гнезда. Ума не приложу, как удается. Расскажу все, что знаю о них. Ты как детектив попытаешься их поймать. И расскажешь за это, что знаешь про мифический бункер выживших в самом центре.

Рука у Пушкаря непроизвольно дернулась, но лицо осталось слегка придурковатым и веселым.

— А если ничего про него не знаю. Просто уйдешь?

— Нет, ты предложишь мне адекватную оплату за информацию. Например, нас интересует пулемёт «корд», я у тебя такой видел. Мы ночных тоже боимся.

— Мужики, пулемёт я вам не дам.