Лёд Апокалипсиса

Время — двенадцать десять. Переглянулись, попрощались с директором Виталием, пошли налегке домой, то есть — на базу. Надо будет внутри вокзала соорудить надпись (из запасов автомастерской имелись баллончики с автомобильной краской) про принадлежность/собственность станции к нашему лагерю.

Наш свежеоставленный директор просил возвращаться поскорее и твердил под нос, чтобы запомнить, что он теперь представитель лагеря имени Фрунзе.

По дороге обратно пересекли целую трассу из здоровенных и поменьше разлапистых копытных следов. Коровы? Да нет, это должен быть дикий зверь. Ну, копытные — не хищники, преследовать не станут.

* * *

Вечер.

Лицо пылает, согретое огнем «Капиталиста». Сердце как усталый мотор. Руки слегка дрожат.

Диваны, собранные полукругом вокруг печи с открытым «забралом». Чай с травами. Водка «Русский стандарт» в пластиковых стаканчиках, по большому бутерброду на одного бойца.

Кроме Иваныча, только мы. Комендант крутит в руках кусочек угля.

— Неплохо. Давай посчитаем.

Достает потертый блокнот с золотой тесьмой и коротенькой перламутровой ручкой.

— Итак. Допустим мы израсходуем в Капиталисте десять вёдер угля за сутки. В мороз. Прибавим отопление внешнего и внутреннего поста — ещё около двух. Итого двенадцать. Баню и прочие штуки проигнорируем, покроем за счет дров. Теперь. Август считает, что зима продлится тысячу шестьсот дней. Хотя потом сам же открещивается от своих слов, но пиздабольство в планировании не помощник, возьмём за основу эту твердую цифру.

Сколько весит ведро угля? Уголь тяжелый, но заполняет не весь объем. Возьмем для простоты расчетов десять кэгэ. В сутки наша потребность сто двадцать. Перемножаем на количество дней. Где калькулятор… Ага. Получаем сто девяносто два тонны. Условно говоря такая у нас потребность на всю зиму. Откуда мы жратвы возьмём, боюсь даже предположить.

Возвращаемся к углю. Грузоподъемность полувагона, то есть — открытого, насколько нам рассказывали в институте — семьдесят одна тонна. Значит, примерно три вагона согреют нас на всю зиму. Больше — лучше.

— Математика — мать наук, — ответил я, несколько придавленный к земле этими фактами. — Остается самая малость, придумать как доставить чёртов уголь в наш закрома.

— Место под хранение я расчищу. Угольный склад отдельно от жилья, делится металлом на секции-квадраты для защиты от пожара. В дальнем краю цеха соорудим. Доставить? Снова считаем. Если на волокушу из капота ЗИЛа погрузить триста кэгэ. Тут снова калькулятор нужен. Пу-пу-пу. Шестьсот сорок ходок. Если организовать допустим шесть бригад и работать каждый день…

— Нас гопари бахнут. Или погода. Нет у нас ста дней или в таком духе. Август много болтает, но он прав в одном, сейчас формальное лето, то есть ещё тепло. Сравнительно. Настанет зима внутри зимы, придёт декабрь, мы взвоем при минус семидесяти. И все взвоют. Не получится у нас побегать с волокушами. К тому же мы круты пока про это место не вызнали остальные, а мы своими караванами шоссе протопчем. Парни тёти Оксаны нас обязательно прижучат. Нам пока просто везло. Не считая пары трупов. Царство небесное Аязу!

— Критикуешь, предлагай! — мягко, но веско возразил Иваныч и ткнул для убедительности в мою стороны ручкой.

Я развел руками. Он, в сущности, прав. Есть уголь — уже хорошо.

— В любом случае нужно набирать ещё две команды сталкеров. Давно пора. Студенты постоянно канючат, посмотрев какими орлами вы возвращаетесь. Тебя, Хакаса и Сёгуна поставим во главе новых троек.

— Не будем разбивать нашу бравую тройку. Кинь клич, пусть формируют ещё три группы по три, учить будем в поле, сразу всю толпу. Алкаша того возьми, то есть Бармена.

— Как скажешь. Хоть Бетмена. Огнестрельного на всех не хватит.

— Пусть отвыкают. Оружие нужнее базе, если гопари придут. Вооружение: топоры, мечи, копья. Хотя бы один копейщик в отряде. Сколько теперь людей в колонии?

— Пятьдесят девять, считая только взрослых старше восемнадцати. Что удивительно, дети легче адаптируются, помогают во всем. Я бы даже сказал, что в перспективе они ценнее большинства взрослых.

— Мало. Цех вместит пятьсот человек.

— Будет как в китайской общаге. Притом всех как-то кормить нужно. Пока справляемся, а потом?

— Станция всё меняет.

— Пока нет.

— Нужны хотя бы сталкеры.

— Где их взять? Объявления расклеить? И как чужакам доверять?

— Извини. Толковых людей во все времена было сложно отыскать.

— Ладно. Хорошо. А пока, идите в баню. В хорошем смысле этого слова.

* * *

Она была в платье. Ну то есть… В колонии почти никто платьев не носил. Одежда вокруг была грубая, мешковатая, спортивная, любого цвета и фасоны. Большинство предпочитало комбинезоны и толстовки. Наверняка ей было холодно, а от меня, наоборот, после бани шёл жар.

Подошла плавно, остановилась прямо передо мной, несколько ближе, чем позволяет социальная дистанция. Привстала на носочках. Глаза в глаза. Смотрела, а я утонул в глубине золотых с карим глаз, и вынырнув, обнаружил, что это восхитительно пахнущее чудо разговаривает со мной, пока я стою, разинув пасть.