Лёд и Пламя

— Княже! От господина нашего Рарога сообщение тебе скорое! — И с поклоном передал мне пергамент, запечатанный лично приятелем.

Чтоб было понятно — опечатанная личным знаком мага почта посторонним человеком не может быть прочитана вообще. При любой попытке вскрыть послание огненного мага свиток сгорает без остатка во вспышке пламени. И, кстати, не факт, что пытающийся прочесть письмо, не ему адресованное, не пострадает.

— Хорошо! Ступай, отдохни, путь твой был нелёгок, как только прочту и приму решение — тебя позовут.

Прочтя послание, обратил я свой взгляд на веселящийся зал:

— Рарог просит помощи, друзья! Пир окончен, пора собираться в поход. Кто со мной?

Вызвались все.

Через неделю войско выступало в путь. По дороге присоединялись всё новые воины и целые отряды. На одном из привалов нас догнал очень большой отряд, скорее он был похож на целое войско, мои люди выстроились было в «стену щитов», однако это было лишним. Нас догнали западные славяне. Слухи про богатства Востока не оставили равнодушными никого. К нам присоединились даже несколько сотен саксов. Таким войском, думаю, с арабами мы справимся.

Глава 23

Единственная школа для военных есть война. Спокон веков в боях и походах в войсках развивались совершенно естественно качества, отличающие воинов от мирных жителей. Более сильные духом и телом самым течением обстоятельств выдвигались вперед, слабые элементы отпадали сами собой, и в конце концов в рядах бойцов устанавливался и укреплялся дух и характер, вполне соответствующий боевой обстановке.

А.А. Левин

Дэйд Морэз, князь Чистоградский. Боевой маг.

Поход немалого по численности войска — совсем не то же самое, что поход небольшого отряда, и хоть распоряжения об обеспечении было отдано заранее, однако же, накладки случаются всегда. Маршрут проложил ещё Рарог со своим проводником-купцом, но там, где пройдёт небольшая группа, крупному воинству идти гораздо труднее. Хотя бы потому что оное воинство иной раз воспринимают за вторжение и всячески сопротивляются. Не всегда помогает даже заранее отправленное посольство с дарами и разъяснениями. Особенно это касается степняков. Вручение подарков они воспринимают как слабость и пытаются наложить на проходящих дань, что в нашем случае является глупостью безусловно, тем более что хазары присоединились к нам в этом походе, а угры[99] попытались напасть, хотя находятся от хазар в вассальной зависимости. Ну да боги им судья… в своём загробном мире, уцелело нападавших совсем немного, и как ханы будут объясняться с каганом, меня совсем не интересует. А войско моё, немного размявшись, тронулось дальше. Привалы каждый день вечером, всё же перемещаться по незнакомой местности ночью — это занятие для совсем скорбных умом самоубийц, несмотря на то, что двигаемся мы по рекам. Однако же часть армии у нас нынче конная и идёт по берегу, а степь только кажется, что ровная. К тому же берег тоже отнюдь не одинаковый. Ноги лошадям переломать не хочет никто, хотя мадьяры нам предоставили некоторое количество запасных коней, но не сказать, чтобы много. Всё же в сшибке конных с пехотой страдают в первую очередь лошади, наша же кавалерия подошла как раз тогда, когда всадников-угров азартно отстреливали. Лучников у нас было как бы не больше, чем нападавших, однако сообразить это степняки не успели. Так что конины для войска стало куда больше, чем самих коней для всадников.

Вообще, вопрос пропитания армии на марше — это отдельная и весьма печальная история, обратно идти придётся другой дорогой, да и жить здесь местным после нашего относительно мирного прохождения будет не очень хорошо. Правда, в этих местах проживают в основном кочевники, так что те, что не нападали, просто откочуют куда подальше и вернутся через год-другой. В этом на пути нашего следования есть точно будет нечего. Разве что рыба в реке не переведётся, а вот живность, что уцелела, разбежалась далеко.