Лёд между нами или Влюблён по должностной инструкции (СИ)

   Я боялась и стыдилась смотреть ему в глаза. Мало того, что мы провели ночь вместе, так, что ещё хуже, утром я сбежала от него. Только подойдя в плотную к нему, я поняла голову и поймала взгляд зелёных глаз. Они смотрели на меня со смехом, укоризной и... любовью?

   - Привет, - сглотнув тугой комок, образовавшийся в горле, прошептала я.

   - Привет, - ответил Антон, - Ты кое что забыла у меня, когда сбегала сегодня утром.

   Я покраснела от стыда. Антон поднял руку и разжал кулак, и я увидела у него на ладони мамины серёжки. Я не могла поверить своему счастью, неужели он вот так просто возьмёт и отдаст их, ничего не требуя взамен?

   - Спасибо, - я уже протянула руку, чтобы забрать серёжки у Антона, но он снова сжал руку в кулак и убрал в карман.

   Облом! Просто так он мне серёжки не вернёт! Сейчас какую-нибудь гадость придумает! Я недоумённо уставилась на Антона, не зная, что делать.

   - Они тебе очень нужны? - спросил он, глядя мне в глаза.

   Я была загипнотизирована его взглядом, так что смогла только кивнуть. Антон наклонился к моему уху и поцеловал тонкую кожу шеи за ним. Я не нашла в себе сил даже отшатнуться от него. Наоборот, глаза, самым предательским образом, закрылись от удовольствия. И я едва удержалась от того, чтобы не застонать.

   - Тогда приходи ко мне и забери их, - соблазнительно прошептал любимый мне на ухо, снова поцеловал меня в шею, развернулся и ушёл.

   А я осталась стоять посреди гостиничного холла одинокая и горящая от желания. И ещё я была в смятении. В очень большом смятении. Что мне делать? Наплевать на чувство собственного достоинства и броситься за ним следом? Или уйти домой и провести очередной тухлый вечер в компании с телевизором, кружкой горячего какао и любимым пледом? Да, скучно. Зато чувство собственного достоинства останется при мне. "Что за отстой? И кому нужно это чёртого чувство?!" - думала я, заходя в лифт и нажимая на кнопку нужного этажа. "Я только заберу серёжки и уйду!". Я подошла к номеру Антона и постучала. Дверь тут же открылась, как будто он всё время стоял под дверью и ждал моего прихода.

   - Я пришла за серёжками, - выдавила я из себя, но получился какой-то жалкий писк.

   - Проходи, - Антон улыбнулся и посторонился, пропуская меня внутрь.

   Я вошла в номер и в нерешительности остановилась посреди комнаты. Я всем телом ощущала, как Антон закрыл за мной дверь, а потом подошёл ко мне. Близко. Очень близко. Так близко, что я ощутила его дыхание затылком. Тяжело сглотнув, я поборола искушение и отошла от него подальше. Встала у окна и повернулась к Антону лицом.

   - Верни мне, пожалуйста, мои серёжки, и я уйду, - протараторила я, глядя в пол.

   Но Антон молчал. Я в недоумении подняла голову. Он стоял и с улыбкой смотрел на меня.

   - Ты обещал вернуть мне серёжки, если я к тебе приду, - сказала я.

   - Я передумал. Я оставлю их себе, как талисман, - улыбаясь, как довольный котяра, сказал Антон.

   Я недоверчиво уставилась на него. Какого чёрта здесь вообще происходит?! Мы стояли на расстоянии пары метров друг от друга, а ощущение, что между нами не было и сантиметра. Я задыхалась, мне было жарко, а сердце стучало в бешеном ритме. Комната будто съёжилась до размеров спичечного коробка и наполнилась электрическими разрядами.

   - Подойди ко мне, - глядя мне в глаза, властно потребовал Антон.

   - Нет! - я всё же решила проявить хоть какую-то силу воли.

   - Если ты не подойдёшь ко мне, то я сам подойду, учти, - почти угрожающе, протянул Антон.

   Я безвольно сделала несколько шагов к нему и остановилась, когда между нами осталось буквально несколько сантиметров. Только сейчас я заметила, что над правой бровью у Антона рассечение. Видимо, он заработал его ещё на тренировке, потому что на игре я ничего такого не видела. Не сдержавшись, я подняла руку и погладила его рану большим пальцем. Осторожно, боясь сделать ещё больнее.

   - Очень болит? - нежно прикасаясь к брови, спросила я.

   - Ты помнишь, что ты делала, когда у меня были травмы? - хриплым голосом спросил Антон.

   Несколько секунд я смотрела в его глаза. Когда-то, много лет назад, я целовала каждый его шрам, каждое его рассечение, заработанное на льду. Сейчас, как раньше, мне захотелось прикоснуться губами к его брови, без слов сказать, как я сожалею об этом и как я его люблю. Сделав глубокий вздох, как перед погружением в воду, я поднялась на цыпочки и поцеловала Антона в брось. Потом непослушные губы спустились ниже, скользнули по виску, щеке, уголку губ, подбородку, лаская любимую кожу. Снова вернулись к губам.