ЛёКа

Лена свернулась калачиком, подтянув коленки к груди. Вот оно что получается. Катя никогда не принадлежала ей. Она росла словно одуванчик, попавший в трещину в асфальте маленьким семечком и готовый в любой момент улететь в поисках чего-то нового. Катя была сама по себе, оставленная родителями — фанатиками своего дела на попечение бабушке. И каким бы заботливым садовником не была Лена, как бы не был красив и отгорожен от всех невзгод высокой изгородью ее сад, ни полевые цветы, ни тем более одуванчики тут не растут.

А Сережа никогда не станет заменой Кате. Не той настоящей, а эрзац-Кате, существующей только в Лениной голове. Вот так дружбу Лена предала сама, а любовь, словно в отместку вернула должок

Часы на стене пробили четыре. Пора было возвращаться к родителям.

И снова дождь. Народ недовольно переступал с ноги на ногу, раздраженно высматривая автобус и бросая косые взгляды на более везучих из них, успевших влезть под крышу остановки.

Катя.

Она стояла среди них, маленькая, замерзшая, мокрая насквозь и совсем не желавшая замечать Лену. Лена со вздохом прошла вперед, и купол ее зонта накрыл голову девушки.

Катя притянула Лену к себе, уткнувшись носом в плечо.

— Я любила тебя, — прошептала Катя, — как никто другой. И сейчас люблю, и мне плевать на него, Лена! Мы обе наделали ошибок, но…

Лена почувствовала, что на том месте, где должно отчаянно гореть от волнения, сейчас тихо. Она больше не боится Катю, ту, которой она была в городе, во время смены в лагере, она не ненавидит Катю, отношения с Сережей, которой доставили столько боли, да и любовь к Кате, которая была раньше, осталась где-то далеко позади.

— Ты мне не веришь? — Катя подняла глаза.

— Верю, — Лена сделала шаг назад, — просто не люблю.

Автобус увозил Лену из города, а фигурка подруги, оставшейся на остановке, скоро стала совсем крошечной, словно оловянный солдатик из сказки Андерсона.

Вместо эпилога

Лена больше не видела Катю. Возможно, ее родителям предложили работу в другом городе, и они увезли свою непутевую дочь с собой. Сережа тоже затерялся где-то на просторах нашей необъятной родины. Говорят, что он так и не женился, оставив в своем сердце только Катю.

А лагерь потихоньку умирал, не зная, что пройдут годы, пока сюда вернется его воспитанница, потерявшая в нем всех, но нашедшая гораздо большее — себя.

Выходя из ворот, Елена остановилась, и прислушалась. Ехал мусоровоз, чтобы забрать помойку на свалку.

— Ну-ка, дамочка, отойдите, — крикнул водитель, сдавая назад.

Елена нащупала за пазухой письма и закинула их наверх контейнера. Кран с шумом опрокинул мусор в кузов, и водитель, посигналив Елене на прощании, уехал.

«Пусть прошлое остается в прошлом», — подумала женщина.

Голоса в «Зарю» больше не зовут.