Лёха — сокрушитель Вселенной

Все повернулись к нему, в глазах у рыцарей зажглась надежда. Всё-таки Лёха предлагал им шанс вернуть мужество и честь, а это было важно даже для таких рыцарей как они.

— Подвиг настоящий, конечно, это вам не бабку через дорогу перевести, бля, — гоготнул Паладин.

— А сам ты, Лёха, какие подвиги совершал? Больно я люблю про такое послушать, — произнёс Индржих, пока слуга доливал ему вина.

Лёха почесал башку, остро жалея, что сейчас здесь нет Петровича, который мог бы рассказать обо всём куда интереснее и красивее. Искусством риторики Лёха не владел.

— Да бля, паладин я, короче, ну, типа, герой, — ответил Герой. — Богиня сказала кого бить, я тех и бью, короче.

Рассказ получился не очень красочным, но Лёху спасла перемена блюд. Слуги внесли целого жареного поросёнка, покрытого румяной корочкой. Лёха уже не был голоден, но почувствовал, как всё равно от запаха жареного мяса потекли слюни. В замке Индржиха ему начинало нравиться всё больше и больше.

Поросёнок лежал на широком металлическом блюде, окружённый гарниром из овощей и грибов. Индржих лично взялся отрезать мясо, решая, какой кусок кому достанется, и Лёхе достался приличных размеров окорочок. Как почётному гостю, не иначе. Рыцарям достались куски поскромнее.

— Ты, вестимо, из дальних земель. У нас поблизости никто такого платья не носит, и говор необычный у тебя, — заметил барон. — Расскажи про свои края.

Вот за свой район Лёха был готов пояснить всякому. Всю жизнь он прожил в одном и том же микрорайоне, и его там знали все.

— Так с Белозерска я, с Восточного. Кого хочешь спроси, все за меня скажут, что я пацан нормальный. Кроме этих петушар с Тракторного, они гнилые все. И с Энгельса черти тоже сплошные, — ответил Герой, пускаясь в пространные воспоминания.

Барон, естественно, ничего не понял. Понял только то, что Лёха пришёл с востока, на что, в принципе, намекал его костюм, но с другой стороны, лицо у гостя было широкое и красное, совсем непохожее на смуглые лица узкоглазых мастеров боевых искусств, которые иногда странствовали по дальним краям.

— А вы, бездельники, как так? Как перепутали смелого витязя с простолюдином? — сурово сдвинув брови, прорычал Индржих.

Рыцари снова уткнулись в свои тарелки, но там ответа не находилось. Лёха снова поспешил на помощь.

— Дык это, я, короче, рыбу ловил. Во, такого же порося поймал, — Лёха показал обглоданной костью на свиную голову. — Он, сучара, вырываться стал, меня всего грязью забрызгал. Ну и тут твои пацанчики подъехали. Я-то им хотел пояснить, что попутали они, да миром не удалось решить, пришлось их подрихтовать мальца!

Лёха заржал и покраснел ещё больше, сопли и слюни полетели в разные стороны, приземляясь то на поросёнка, то в чужие тарелки. Индржих тоже громко засмеялся, рыцари, наоборот, хмуро ждали, когда веселье утихнет, надеясь, что Лёха не станет упоминать их клятву и её нарушение.

— Ну как там с деньгами? — вдруг спросил Герой, прекращая смеяться так же резко, как и начал.

— Какими деньгами? — спросил барон.

— Которые я вложил. В капитал, — решил подколоть его Лёха, но тут же передумал. — Выкуп. За рыцарей.

— А, э-э-этими деньгами, — протянул Индржих.

Его выручили слуги, которые внесли следующее блюдо, жаркое из форели с розмарином и травами. На блестящей чешуе Лёха заметил тающий кусочек сливочного масла и невольно сглотнул слюну, несмотря на то, что объелся ещё на первом блюде.

Вино тоже переменили, подали сухое белое, и слуга налил каждому по полному бокалу. Лёха пригубил чуть-чуть и поморщился, кислятину он никогда не любил.

Зато рыба оказалась нежной и тающей во рту, и Лёха поддался искушению сожрать ещё, невзирая на риск лопнуть и досрочно завершить миссию по спасению мира. Вкусная еда, как водится, привела его в благостное и умиротворённое расположение духа, и он расслабленно откинулся на лавке.

— Бля буду, кайф, — сказал он. — От души хозяину.

Избранный поднял бокал и все выпили за здоровье барона.

— Лёха, — чарующим баритоном произнёс Индржих. — Поступай ко мне на службу! Мне такие воины пригодятся!

Рыцари переглянулись и закивали, понимая, что вместе с Паладином смогут одолеть кого угодно.

— Розенфельдов по брёвнышку раскатаем! — хохотнул Ганс, стукая кулаком по столу.

— Всех раскатаем! В труху! — улыбнулся барон, однако Герой остался равнодушен.

— Не, у меня миссия, — ответил он и широко зевнул после сытного угощения. — Зло искоренить. Тут, у вас говорят, какая-та херабора завелась в горах, я вот и пошукаю, чё к чему.

Индржих прищурился и снова улыбнулся.

— Так этим и займёшься! — он указал пальцем на Лёху, будто уже давал приказание вассалу.

— Не, ты уж не обессудь, я птица вольная, — отказал Паладин.

— Да? — спросил Индржих. — Понятно. Жаль, жаль. Мне нужны сильные воины. Ты, видел, да, у меня тут самые сильные мужчины со всей Вольной Марки!

Однако в его голосе никакого сожаления Лёха не уловил, наоборот, барон принялся хвастаться своими бицепсами, показывая Герою литые мускулы.