Лёха

– А что там? – заинтересованно спросил Леха. Ему на миг представилось, что в этом грузовичке какие-то страшные тайны и секреты – не зря же машину загнали так далеко в лес и почти утопили в болоте.

– «Слушали – постановили»… трехлетней давности. Протоколы заседаний каких-то. Ерунда, короче говоря, архив чей-то, – разочарованно проворчал токарь и выкинул папку в воду. Листы бумаги с размытой фиолетовой писаниной расплылись по поверхности воды, словно листья осенью. Так же проворно орудуя штыком, повзламывал токарь еще несколько ящиков и чемоданов. Везде были все те же мокрые бумажки, набитые в тугие папки; правда, в самом последнем чемодане воды не оказалось, и токарь показал пачку сухих исписанных бумажонок.

– Во! Тонкая бумага, хорошая. И для покурить, и для оправиться – прекрасно подойдет. Надоело уже лопухами-то, если можно по-человечески.

С этими словами он поднатужился и швырнул чемодан к ногам стоящих сослуживцев.

– Да куда нам столько… – Семенов опасливо посмотрел на папки и бумажки в раскрывшем от удара свое хайло чемодане.

– Мое дело сторона. Но к культуре я вас приобщать должон, – назидательно проговорил Петров и залязгал чем-то. Потом поднял голову и сообщил: – А в канистрах-то бензин! И этих канистр тут – раз, два, три, четыре… семь штук.

Жанаев присвистнул тихонько.

– Гм… – вырвалось у Семенова.

Тем временем Петров лихо повышвыривал из кузова все канистры, глухо брякавшиеся оземь после полета над болотной водой. Жанаев их подбирал и оттаскивал подальше от воды, где ставил рядком. Три совсем новенькие, в блестящей зеленой краске, две тоже зеленые, но сильно обшарпанные, одна – мятая серая и одна почему-то красная. Семь штук, все залиты топливом под завязку, как сообщил постукивающий зубами и потому судорожно одевающийся Петров.

– Ну и что дальше делать будем? – неприязненно глядя на канистры, спросил дояр.

– Это как «что»? – удивился токарь. – Ребятам отнесем и дальше на танке поедем, как белые люди.

– И намного им этого хватит? – усомнился Семенов. Возвращаться назад ему совершенно очевидно не хотелось.

– У них бак на сто двадцать литров, – заметил образованный Леха, вспомнив, что толковал вчера Логинов, – двести пятьдесят километров по шоссе.

– А по такому вот лесу как поедет? – хмуро глянул на знатока дояр.

– Да проедет, раз даже полуторка проехала, – легкомысленно заявил токарь, ставящий штык на место.

– Шума от танка много, – возразил Семенов.

– Зато если что – за ним и укрыться можно. И если артиллерии не будет, то всякую там пехоту танк, даже такой, на мелкий форшмак порубит, – парировал Петров.

– Не нравится мне возвращаться, – мрачно пояснил дояр.

– Мы ж дорогу уже разведали и никого не встретили. Живым духом туда и сразу же оттуда. Хорошие же ребята, свои. Ну не упирайся, сам ведь понимаешь, что я прав. Тем более потомок, видишь, тоже водить научился. Жанаев, ты как, хочешь на танке покататься? Опять же если к своим выйдем с боевой техникой, то к нам отношение другое будет, точно говорю. По медали отхватим. Хочешь с медалью в деревню вернуться, а?

Леха видел, что Семенова все эти разговоры не переубедили. Не хотелось ему идти обратно. Хоть тресни. Но когда Петров воззвал к его совести и чувству товарищества – ведь там, у танка, свои остались, – дояр обреченно махнул рукой. Поглядел на Жанаева. Азиат равнодушно пожал плечами, но, судя по выражению глаз, ехать на танке ему нравилось больше, чем тащиться пеше, да и от медали он бы не отказался. Шустрый Петров тут же схватил пару канистр – тех, что новенькие; выглядевший удрученным, мрачный Семенов взял те, что стояли ближе к нему, точно так же поступил Жанаев, и все трое уставились на Леху. Он удивленно посмотрел на них в ответ.

– Чего ждешь? Хватай канистру – и за нами, в темпе вальса! – нетерпеливо приказал токарь.

Канистра оказалась тяжеленной, словно не с бензином, а со свинцом. Как спутники тащили сразу по две – Леха понять не мог. Впрочем, им приходилось тоже нелегко, вскоре они уже брели не так резво, как вначале. Потом устроили привал, перекурили. Семенов по-прежнему был мрачен, особенно когда им пришлось перевешивать винтовки из походного положения – с плеча (при ходьбе с канистрами ремни все время сползали) за спину, наискосок. Впрочем, судя по тому, как они спокойно шли по леску, опасения поводыря были чрезмерными. Вот канистра чертова так оттянула руки, что Леха не удивился бы, если б они на следующий день доставали до колен. Спутники шли по-прежнему настырно, но тоже пыхтели, и видно было, что и им нелегко. Все равно они ухитрялись тащить эти чертовы резервуары, словно были роботами. Леха тоже втянулся, взмок и отупел, но волок положенную ему канистру.

Когда впереди шедшие поставили свою ношу на землю и повалились следом, Леха не сразу понял, что это долгожданный привал.

– Ноги на что-нибудь повыше задери, чтоб отдохнули, – посоветовал лежащий Петров. Сам он положил свои ножищи на трухлявый ствол и слегка пошевеливал носками ботинок. Семенов сказал: