Лёлька и Колдун

Дальнейшие события развивались с такой скоростью, что Алана не успела даже толком проследить за их ходом. С криком, в котором из цензурного были только два первых слова: "Ах ты!..", Петькин папаша кинулся на соседа. Ножку от табуретки он теперь держал перед собой, как штык, которым, судя по всему, собирался проткнуть врага насквозь. Только осуществить задуманное ему не удалось – "качок" оказался куда проворнее. Сделав отвлекающий шаг назад, он подпустил папашу поближе, затем перехватил занесённую над ним палку левой рукой, а правой со всей силы ударил противника в лоб. С глухим стуком Петькин родитель кулем свалился на пол, не шевелясь и не подавая никаких признаков жизни.

Алана открыла рот и от неожиданности забыла про Петьку. "Качок" с удовлетворением потёр левой рукой костяшки пальцев на правой.

– Ну вот, – сказал он. – А ты боялась. Делов-то на пять минут. Слабачок какой-то попался.

Он развернулся, собираясь податься на выход, и в этот момент отмерла Петькина мать.

– Уби-и-и-ли! – истошным голосом завопила она на весь дом, и кинулась к мужу, продолжавшему неподвижно лежать на замызганном полу. – Коленька! Голубчик мой! А-а-а! Что же вы наделали, ироды?

"Качок" остановился и в недоумении уставился на окровавленную женщину, безутешно рыдающую над телом мужа, совсем недавно использовавшего её вместо боксёрской груши.

– Тёть, ты чё? – спросил он. – Он же из тебя отбивную сделать хотел!

– Убийцы! – орала Петькина мать, обнимая голову супруга и измазывая его текущей из носа кровью. – Ироды поганые! Коленька! Очнись, мой хороший!

– Папа! – позабытый всеми Петька присоединился к матери. – Папа, папочка, встань! Открой глаза!

Ситуация начинала приобретать непредвиденный оборот. Неожиданно квартира начала заполняться людьми – это добродетельные соседи, в течение часа никак не реагировавшие на избиение женщины, тут же начали подтягиваться в открытую дверь поглазеть на убийство.

– Он что, правда, помер? – деловито спросил лысый мужик в футболке с надписью "АвтоВАЗ". Алана признала в нём мужа той самой соседки напротив. В руке мужик держал вилку с насаженной на неё недоеденной сосиской. "Надо же, как торопился, даже сосиску оставить не смог", – со злостью подумала Алана, и почувствовала, как сильно заломило виски.

Толпа одобрительно загудела, предлагая вызвать "Скорую", милицию, МЧС… кто-то даже выдал идею позвонить на телевидение.

– Убийство в нашем подъезде! – провозгласил толстый дядька в очках. Алана знала его – он преподавал в их универе, правда, в её группе ничего не вёл. Но это не мешало ему при встрече с ней масляно улыбаться и кидать похотливые взгляды. – Дожились! Это же Че Пэ12! – и он многозначительно поднял вверх указательный палец. Среди людей снова послышался ропот, потом кто-то громко сказал: "Да вызовите же, наконец, врача!"

– Не, ну а я чё? Я ничё! – начал оправдываться "качок", растерянно озираясь по сторонам. – Это вот она меня позвала! – и он ткнул пальцем в Алану.

Взгляды любопытных соседей обернулись к ней. Алана насчитала уже человек шесть. Где же вы все были, когда обезумевший алкоголик избивал свою жену, а их маленький сын бегал по подъезду, ища защиты? На неё вдруг накатила жуткая усталость. Всё, чего ей хотелось сейчас – это оказаться в своей квартире, запихнуть в холодильник нетронутую курицу, скинуть в раковину всю посуду со стола и завалиться спать. К чёрту этот день рождения, и какое же счастье, что до следующего ещё целый год!

Она подошла к Петьке, который продолжал сидеть возле отца на корточках и тихо бормотать: "Папа, папочка, ну, пожалуйста, встань", и позвала его:

– Петь, пошли со мной? У меня переночуешь.

Но Петька, тот самый Петька, который не далее чем час назад умолял Алану о помощи, сейчас с неожиданной злостью отмахнулся от неё, а его мать подняла на девушку изуродованное лицо с прилипшими к щекам грязными прядями спутанных волос, и уставилась на неё ненавидящим взглядом единственного оставшегося целым глаза.

– Т-т-ы-ы-ы! – просипела она невнятно, как будто рот её был забит зёмлей. – Т-т-ы-ы-ы!.. Убийца!

Алана попятилась. Женщина тянула к ней свои руки, будто собиралась задушить. Потом вдруг жалобно проныла: – Верни мне его! Он нужен мне! Без отражателя мне долго не протянуть!

Алана ощутила вену, запульсировавшую на лбу. Отражателя? Она не была уверена, что правильно расслышала сказанное слово. Какого отражателя? Должно быть, женщина сказала "мужа", но в её воспалённом, безумно уставшем за сегодняшний странный день, сознании отразилось нечто другое.

Она спросила саму себя – а, сколько же лет Петькиной матери? Сорок пять, пятьдесят? Или больше? Выглядела она пожилой, уставшей и очень больной. Муж довёл её до такого состояния, или она сама?

******