Лионесс: Мэдук

Все было готово. Королева Соллас кивнула сэру Мунго, отступившему на пару шагов и подавшему знак герольдам. Те протрубили три сигнала "королевского отъезда", и кортеж покатился по плацу.

Процессия повернула на Сфер-Аркт, и вся компания приготовилась к долгому пути. Мэдук сидела рядом с королевой Соллас. Напротив сидела мадемуазель Кайлас — шестнадцатилетняя девица, руководствовавшаяся высокими нравственными принципами и правилами безукоризненного поведения, хотя с точки зрения Мэдук она была надоедливой особой, полностью лишенной очарования и остроумия. Побуждаемая тщеславием или преувеличенной чувствительностью, Кайлас подозревала, что все находившиеся рядом существа мужского пола, любого возраста, только тем и занимались, что оценивали ее прелести, и готовы были в любой момент пристать к ней с неприличными предложениями. Эта убежденность заставляла ее задирать нос и надменно отворачиваться независимо от того, смотрел ли в ее сторону тот или иной мужчина. Привычки мадемуазель Кайлас вызывали у Мэдук недоумение, так как тощие плечи и широкие бедра мадемуазель, а также ее угрюмая физиономия с длинным носом, выпуклыми черными глазами и спиралями жестких черных кудрей, болтавшихся у висков подобно праздничным подвескам под ушами осла, не создавали запоминающийся образ выдающейся красоты. Кроме того, у Кайлас была привычка устремлять на интересующий ее объект неподвижный, немигающий взгляд. Сидя напротив нее, Мэдук никак не могла избежать этого взгляда. Она пыталась обороняться тем же оружием, на пять минут сосредоточив взор на кончике носа Кайлас, но безуспешно. Мэдук соскучилась и отвернулась, признав свое поражение.

Процессия углубилась в ущелье между Арквирами; в то же время погода, ранее предвещавшая бурю, изменилась — туман и облака развеялись, пейзаж ярко озарился солнцем. Королева Соллас самодовольно заметила: "Сегодня утром я молилась о хорошей погоде, чтобы наше путешествие было безопасным и приятным — так и случилось".

Леди Триффин, леди Сиппл и Кайлас отозвались надлежащими сотрясениями воздуха, выражавшими умиление и благодарность. Королева поставила поближе корзинку с выдержанным в меду инжиром и обратилась к Мэдук: "А теперь, дорогая, ты могла бы поведать нам обо всех обстоятельствах, окружавших обнаружение благословенного Грааля!"

Мэдук обвела взглядом внутренность кареты. Кайлас продолжала глазеть на принцессу с напряженным упорством совы. Две фрейлины королевы, внешне благожелательные, не скрывали страстного желания узнать что-нибудь сенсационное, способное стать драгоценным материалом для слухов и сплетен.

Мэдук повернулась к королеве: "Ваше величество, такие сведения предназначены только для ваших ушей! Есть тайны, которые не следует сообщать особам низкого звания".

"Вот еще! — проворчала Соллас. — Леди Триффин и леди Сиппл — мои доверенные компаньонки, их вряд ли можно назвать особами низкого звания. Что касается Кайлас, она — крещеная христианка, и ее тоже чрезвычайно интересует чаша Грааля".

"Все может быть, — пожала плечами Мэдук. — Но у меня есть основания держать язык за зубами".

"Чепуха! Давай, рассказывай!"

"Не смею, ваше величество! Если вы желаете понять, почему я вынуждена проявлять сдержанность, поезжайте со мной — в отсутствие других сопровождающих — вглубь Тантревальского леса".

"Вдвоем с тобой? Без эскорта? Это безумие". Соллас потянула за шнурок колокольчика; карета остановилась, и паж в ливрее спрыгнул с козел, чтобы заглянуть в окошко: "Что пожелает ваше величество?"

"Некоторое время сопровождающие нас дамы будут ехать в других экипажах. Нарцисса, Дэнси, Кайлас — будьте любезны, сделайте мне такое одолжение. Как упомянула Мэдук, существуют сведения, не подлежащие широкому распространению".

Две фрейлины и мадемуазель Кайлас оскорбленно пересели в другой экипаж. Мэдук быстро заняла место, освобожденное леди Сиппл, напротив королевы Соллас, и процессия снова двинулась вверх по Сфер-Аркту. "А теперь, — продолжала Соллас, жуя инжир и не обращая внимание на маневры Мэдук, — рассказывай. Честно говоря, я сама предпочитаю услышать твою историю наедине. Не упускай никаких подробностей!"

У Мэдук не было никаких причин скрывать какие-либо аспекты ее приключений. Она рассказала все, что помнила, и ей удалось возбудить в королеве искреннее изумление. Под конец Соллас взирала на Мэдук с выражением, напоминавшим трепетное почтение: "Потрясающе! Ты у нас фея-полукровка — тебе не хочется вернуться в Щекотную обитель?"