Лионесс: Зеленая жемчужина

Когда над лугом сгустились сумерки, Меланкте вернулась в свои комнаты на постоялом дворе и через некоторое время спустилась в трактирный зал. Она устроилась за малоприметным столом в углу помещения. На ужин ей подали супницу с еще кипящим рагу из зайчатины, грибов, остряка и петрушки в вине, с поджаристым ломтем свежеиспеченного хлеба, вареньем из дикой смородины и флягой смородинового вина. Откуда-то сверху в бокал опустилась пылинка, образовавшая пузырек на поверхности вина.

Заметив это явление, Меланкте застыла.

Из пузырька донесся тоненький голосок, настолько тихий, что Меланкте пришлось почти приложить ухо к бокалу, чтобы расслышать его.

Сообщение было кратким. Меланкте откинулась на спинку стула, губы ее раздраженно покривились. Прикоснувшись кончиком указательного пальца к пузырьку, она заставила его лопнуть. «Опять, опять! — пробормотала она себе под нос. — Опять придется раздувать багровое пламя, чтобы согреть ледяную статую, зеленую, как морская вода, и придавать всему этому подобие благопристойности…» Рассматривал цветок, она вдохнула его аромат — ив тот же момент далеко, в Трильде, тревожная дрожь пробежала по коже Шимрода, изучавшего у себя в кабинете коллекцию древних рукописей.

Отложив в сторону папку с документами, Шимрод медленно поднялся на ноги. Он закрыл глаза, и в его уме появился образ Меланкте, словно плывущей в темной глубине вод, обнаженной и безмятежной, с распустившимися волосами, слегка шевелящимися по обеим сторонам лица.

Шимрод нахмурился, глядя в пространство. На инстинктивном уровне образ этот оказывал возбуждающее действие; на уровне логического мышления он возбуждал только подозрения.

Поразмышляв в молчаливом уюте кабинета, Шимрод протянул руку и прикоснулся к маленькому серебряному колокольчику.

«Говори!» — послышался голос.

«Меланкте проплыла у меня перед глазами в темном потоке воды, — сказал Шимрод. — На ней не было одежды. Она прервала мои занятия и заставила мое сердце биться часто и неровно, после чего растворилась, улыбаясь с холодным пренебрежением. Она не утруждала бы себя такими проделками, если бы у нее не было какой-то цели».

«В таком случае выясни ее цель. А тогда мы посмотрим, как лучше всего ответить на провокацию».

«Сегодня Тождество, — заметил Шимрод. — Она у перекрестка Твиттена».

«Значит, пора навестить Ярмарку Гоблинов».

«Хорошо, я туда отправлюсь».

Шимрод принес и положил на стол еще несколько книг и папок, после чего стал переворачивать пергаментные страницы при свете одной толстой свечи, пока ему на глаза не попался искомый текст. Шимрод внимательно прочел эти строки несколько раз, сохраняя в памяти язвительные созвучия — в то же время ночной мотылек стал кружиться над пламенем свечи и в конце концов сгорел, превратившись в дуновение пыли.

Шимрод уложил в поясную сумку несколько необходимых и полезных предметов. На этом его приготовления закончились. Он вышел на дорогу, тянувшуюся по лугу мимо Трильды, произнес несколько слов, закрыл глаза и сделал три шага назад. Когда он открыл глаза, он стоял у высокого чугунного столба, отмечавшего перекресток Твитте-на, в самой глубине Тантревальского леса. Уже становилось темно; мягко-белые звезды проглядывали сквозь просветы в листве. Всего в сотне шагов к востоку на дорогу проливался веселый желтый свет из окон постоялого двора «Смеющееся Солнце и плачущая Луна», и Шимрод направился туда.

Окованная чугуном входная дверь была открыта настежь, чтобы помещение проветривалось свежим ночным воздухом. Слева за прилавком стоял Посох, сосредоточенно кромсавший олений окорок; за многочисленными столами, на скамьях и стульях, уже не было свободных мест. В дальнем углу Шимрод заметил неподвижный силуэт Меланкте, по-видимому погруженной в созерцание поверхности вина в бокале и будто не замечавшей присутствие Шимрода.

Шимрод подошел к прилавку.

Посох покосился на него золотистыми глазами — у трактирщика в жилах текла кровь лесного народца. Шевелюра его напоминала мех цвета гниющей соломы; он стоял, слегка сгорбившись; ноги его были покрыты серовато-желтой шерстью, а на пальцах ног росли небольшие черные когти. «Вы у меня уже как-то останавливались, хотя имен я никогда не помню, — сказал Посох. — Как бы то ни было, если вы надеетесь устроиться на ночлег, сегодня у вас ничего не получится».

«Меня зовут Шимрод, я из Трильды. В прошлом, тщательно оценив существующие возможности — другими словами, переселив некоторых постояльцев на сеновал в конюшню — вам удавалось, с выгодой для себя, подыскать мне помещение, и результат более чем устраивал нас обоих».

Посох не переставал кромсать окорок: «Шимрод! Я вас припоминаю — но в Тождество и сеновал полностью занят. Даже если вы предложите мне кошелек, набитый золотом, я не смогу найти для вас комнату».

«Какого размера кошелек?»