Лиорская мельница (СИ)

Спалось плохо. Всю ночь ворочался, голова болела, снилась какая-то сверхъестественная дичь. То Левая, восседая на троне в расшитой золотом мантии, повелевала запереть его в каком то гадюшнике наедине с немытым Чегодуном. То Там-Там, подмигивая глазом, обещал обратить его в рабство, если немедленно не починит рукоятку.

Джус вообще не явился, хотя облегчения это не принесло. Кто знает, где он бродил всю ночь?

Логи, перемотанный с ног до головы бинтами, выглядел до отвращения бодро. Едва приоткрылась дверь, лысый радостно вломился в кабину, таща за собой здоровенный мешок. В кабине сразу стало тесно.

– Силен спать! – толстяк аккуратно положил мешок на пол рядом с вчерашним тюком. – Джус дома?

– И тебе доброе утро. Нет его, со вчерашнего не появлялся.

– Ну и шарг с ним. А это что? – лысый пнул многострадальный тюк.

– Снаряга вчерашняя. В следующий раз сам потащишь, я чуть не сдох пока допер.

– Тебе полезно, хоть мяса на костях нарастишь. В твоем возрасте жаловаться на работу… Куда ты катишься, Бракованный?

– Иди к шаргу, Логи, ты младше меня. И работающим я тебя никогда не видел. Как здоровье?

Выглядел толстяк не очень. Вся левая половина лица опухла, хотя краснота уже почти спала. Покрытая буграми лысина была похожа на ноздреватый фермерский каравай, рожа оплывшая, левый глаз белесый и сочится какой-то дрянью. Из под жилета белеют тугие повязки.

– Отличное здоровье. Только глаз ни шарга не видит. Я вчера еще хотел бухать идти, но мать не пустила. Всю ночь меня обхаживала: Сыночка то, Сыночка это, Сынок, зачем ты так… Тьфу, бабы.

Толстяк явно хорохорился. Движения его выглядели заторможенными и неуверенными, левая половина тела явно повиновалась из рук вон плохо. Несмотря на это, он уже успел развязать тюк и теперь внимательно изучал любимую кувалду.

– Я починю, – Брак не стал дожидаться очевидной просьбы. – Что в мешке?

– Трофеи. Моя доля за медузу. Наша доля. – поправился Логи.

– Пойдем на свет. Сейчас только, соберу все и умоюсь.

Устроились в закутке между траками. Толстяк, обливаясь потом, приволок из кабины вещи напарников. Брак сидел у раскрытого мешка и внимательно изучал содержимое.

Гравка. То, ради чего они затеяли всю эту авантюру с охотой. Неправильной формы костяная спираль размером с голову взрослого человека. Вся бугристая, перекрученная, местами торчат короткие костяные шипы.

– Это она? – Логи склонился над плечом калеки, пристально оглядывая трофей, – Уродливая. И маленькая какая-то.

– Она не маленькая, такого размера на тарги ставят. Медуза здоровая была. А что до уродливости, где ты красивый эйнос видел? Они все такие.

– Да я вообще их почти не видел вживую. Только в железе уже. А на скиммер встанет? Сам сказал, что большая.

– Встанет. Постараюсь впихнуть. Жрать только будет много. Доберусь до мастерской, погоняю, надо цвет и характер узнать.

– Ну и ладно. Не зря сходили, – толстяк потерял к гравке интерес и потянулся к мешку. – А это что?

В руке лысый держал наглухо закрытое железное ведро. Судя по вздувшимся на руке венам – тяжеленное.

Брак аккуратно приоткрыл крышку. Внутри обнаружилась вода, заполненная плотной перепутанной ватой стеклянистых волокон, сразу попытавшихся выбраться из наружу.

– Это медузий шелк. Такие мелкие щупальца, которые эйр собирают.

Калека упихал шевелящуюся массу назад в ведро и снова накрыл крышкой.

– Дорогие?

– В таком виде – не очень. Это просто сырая вата. Если так и оставить, сгниют за неделю. Чтобы их использовать, нужно обработать. Вытянуть нити, высушить, потом вымочить в укрепляющем растворе. Долгий и вонючий процесс. Проще прямо так продать, нам от нее все равно толку никакого.

Толстяк с сомнением посмотрел на ведро. Продавать трофей не хотелось, к ведру он испытывал прямо таки дружескую приязнь. Ну как можно продать друга, ради которого ты лично завалил огроменную тварь, а потом прогнал вторую? Первый трофей всегда такой.

– Может, матери отдам? Она с веревками возится. Распутает.

– Долго выйдет. Вату обрабатывать недели две, к тому же места надо много для сушки. Не сомневайся, это только на продажу.

Кроме гравки и ведра, в мешке обнаружился метровый обрубок хвоста драка. Кто-то заботливо прикрыл место обрыва тканью и перемотал бечевой, чтобы мухи не засидели. Толстяк отлип от ведра и, схватив обрубок двумя руками, махнул им из стороны в сторону, будто кувалдой. Хвост свистел в воздухе и бликовал синими чешуйками.

– А это мне за каким шаргом?

– Жрать. Он вкусный, если пожарить. Можно еще чешуек надергать, на амулеты. Жаль, что шкуру тут толком не снять, место неудобное.

Толстяк опустил хвост, глянул уважительно. Ковырнул одну чешуйку, с натугой выдрал. Чешуйка была размером с фалангу большого пальца, твердая и острая на краях.

– Пожрать это хорошо. Я проставиться обещал, вот и пожарим. Никогда до этого драка не ел. А чешую на ожерелье пущу, давно хотел что-нибудь этакое. Я же теперь Дракобой, надо соответствовать. Ты уже слышал?