Лётные дневники. Часть 5

            Да не может же быть такого, чтобы двухсотмиллионный русский народ, на одной шестой части планеты, народ, имеющий героическую историю, купающийся в природных богатствах, тонущий в лесах, за одну миллионную часть которых та же Гана купалась бы в роскоши, имеющий в недрах всю таблицу Менделеева, да земли, да реки, да Байкал… и пропасть, раствориться… Не поверю никогда.

             Большевизм в нашей истории – секунда. Ну… чихнул за рулем, врезался в дерево, помял крыло. Выправим и покатим дальше.

              Без сахара проживем год, два. Но ведь на Белгородщине, возле моего Волчанска, как сажали буряк, так и будут сажать. Куда его девать? Будет, будет сахар, утрясется.

              Все дело в том, что сажали-то крепостные, с расчетом псов стародубцевых  на то, что с завода и института пригонят крепостных на уборку. Летчиков пригонят.

              А теперь никто не придет. Придется поголодать; потом  через заросшую паутиной задницу  должно дойти, что надо выгнать поганых псов, взять свою землю и сажать столько, сколько сам сможешь убрать, либо найми батрака, да прежде еще найди его и уговори. Частная собственность и рынок. Сам будешь сыт и страну накормишь.

              Если Левандовский с Медведевым закупят на корню всю красноярскую авиацию и организуют частную капиталистическую авиакомпанию «Левандовский, Медведев и К;», я согласен у них летать.  Договоримся.

              Но там же крутиться надо, а здесь – только крантики открывай и за веревочки дергай. Там – конкуренция и страх прогореть, а здесь – партийная ответственность. Вот почему Шенин – гекачепист и пугает нас разрушением связей и анархией.

               Я об одном мечтаю. Чтоб был у каждого кусок земли, огороженный забором с надписью «Моё», и чтобы никто не мог без моего разрешения переступить его границу. А если переступит, чтобы я бы мог его пристрелить на месте, и закон чтобы был на моей стороне.

               Ну-у, скажут большевики, отгородимся в своих крепостях, а как же коммуналка? А строем, с песней, в ногу?

           Надо будет – договоримся. Заставит жизнь – пойдем в ногу. Но коммун, коммуналок и казарм не должно быть на земле. Личность должна принадлежать себе, а не строю. А захотим – соберемся и будем хором петь. Но – на сытый желудок, сложив на коленях натруженные на своем поле руки.

           А пока мы голодаем, потому что не с чего кормиться. А депутаты наши, большевики, всё в парламентах болтают о чем попало, только не о главном.  Боятся.  А сами тем временем добывают себе блага, квартиры, машины, дачи, пенсии, деток устраивают в престижные институты, чтоб за границу ухряли и жили там, мучились, вдали от родины.

           В пионерах тягостнее всего было стоять на линейке и, глядя товарищам в глаза, петь  «в борьбе создавали, и Ленин, и Сталин, отечество наше для нас». В большевиках – то же самое: тягостно было на партконференциях петь «Интернационал», про последний и решительный бой, и, глядя в глаза стоящим в презюдиуме, думать: неужели вот они так истово и безоглядно верят? А те раскрывали рты, глядя сквозь меня оловянными глазами, а потом, после боя, ехали бардак с банькой и предавались там всем порокам, с чувством выполненного долга. Сволочи.

                 9.10. С содроганием думаю о предстоящих полетах: нигде нет топлива. Этот год будем мучиться с суверенными государствами, пока они не перейдут на мировые цены. Пока же на Одессу рейс доходит до Донецка,  и сами командиры кораблей, созвонившись с Одессой и убедившись, что топлива нет и не будет, молча разворачиваются, благо, со своим самолетом, без эстафеты, и летят себе назад. И то, с нарушениями: заливают заначку еще дома, добавляют в Казани… короче, как моя прошлогодняя Алма-Ата.

            Это – не работа. И надо добиваться гарантированной зарплаты, хотя бы тысячи полторы. Тогда можно и загорать в гостиницах в ожидании того топлива.  Летчик  спит, а деньги идут.

            Если уж в Домодедове пассажиры выскочили на полосу, а в АДП чуть не разорвали диспетчеров, то дальше  некуда. Кругом бунты: водочные, сахарные, пассажирские…

Так что – с содроганием…

           Но еще десять дней жизни впереди. Как быстро промелькнул этот отпуск.

           Оно оборачивается так, что надо бы и Руководство открыть, хоть глазами пробежать, а то ведь можно и забыть, от чего кормишься. Не лезть в дебри, а так, нормальную эксплуатацию, и особые случаи. Для себя.

                17.10. По радио интервью с деловым человеком, миллионером. Доктор наук, профессор, был крупным руководителем (читай, директором завода), но решил основать свое дело: брокерская фирма с компьютерной начинкой. Взял кредит – дали под его респектабельное реноме, – деньги в оборот, пошла прибыль, и т.д.

            Он дал рабочие места 15 тысячам человек. Он делает какое-то полезное дело, помогает людям торговать, чтобы не бегали и не искали покупатели производителей и наоборот. Он – свободный человек. Надо полагать, вот такие и вытащат страну из дерьма.