Липовый лифт

Дети уже отодрали от коробки большой кусок картона, и внутри оказалась белая бумага — будто Гюнтер завернул Квегмайров в бумагу, как заворачивают пару куриных грудок.

— Держись, Дункан! — крикнула Вайолет. — Еще несколько секунд, Айседора, и мы освободим вас!

Мистер По нахмурился и закашлял в белый платок.

— А теперь послушайте, Бодлеры, я имею точные сведения — Квегмайры находятся на клееварочной фабрике, а совсем не внутри картонной коробки.

— Это мы еще посмотрим, — сказал Клаус, а Солнышко снова вгрызлась в картон.

С громким треском коробка распалась надвое, как раз посредине, а ее содержимое рассыпалось по сцене. Описать то, что хранилось внутри коробки, попросту невозможно без выражения: «Намеренно вводить в заблуждение». Я с грустью должен признаться, что Гюнтер воспользовался тремя заглавными буквами «Г.П.В.» на коробке, желая заставить Бодлеров думать, будто их друзья закрыты внутри. Бодлеры не поняли, что их просто ввели в заблуждение, пока не поглядели на сцену и своими глазами не увидели содержимое коробки.

Глава тринадцатая

— Это пластиковые салфетки! — закричала Вайолет. — Коробка набита ими!

И действительно, пол сцены был усеян салфетками. Салфетки сыпались из остатков картонной коробки — сотни и сотни маленьких круглых нарядных салфеток с кружевными ободками. Такими салфетками обычно украшают тарелки с печеньем на фешенебельных чаепитиях.

— Так я и знал, — сказал человек в темных очках. Он подошел к сцене и снял очки, после чего Бодлеры окончательно убедились, что он не сообщник Гюнтера, а простой аукционер в полосатом костюме. — Я собирался подарить эти салфетки брату на день рождения — сказал он. — Это для Галантного Престижного Вечера. А что еще могут означать буквы «Г.П.В.»?

— Конечно, — сказал Гюнтер и улыбнулся детям: — Что еще они могут означать, пожалуйста?

— Я не знаю, — сказала Вайолет. — Квегмайры не раскрыли нам секрета этих пластиковых салфеток. Олаф, скажите, куда вы упрятали Квегмайров?

— А что есть Олаф, пожалуйста? — спросил Гюнтер.

— Послушай, Вайолет, мы ведь договорились, что споров о Гюнтере больше не будет, — сказал Джером. — Гюнтер, пожалуйста, простите этих детей. Мне кажется, они больны.

— Ничего подобного! — крикнул Клаус. — Мы не больны! Нас просто надули! Статуя рыбы ввела нас в заблуждение.

— Статуя красной рыбы был Лот 48, — сказал кто-то из толпы.

— Дети, я очень обеспокоен вашим поведением, — сказал мистер По. — У вас вид, будто вы неделю не мылись. Вы тратите свои деньги на какие-то нелепые лоты. Вы носитесь как оглашенные и каждого встречного обвиняете в том, что он переодетый Граф Олаф. А теперь еще устроили на полу все это безобразие с салфетками: того и гляди кто-нибудь поскользнется. Я надеялся, что Скволоры вас лучше воспитают.

— Мы больше не собираемся заниматься их воспитанием, — заявила Эсме. — Особенно после того, как они сделали из себя всеобщее посмешище. Мистер По, я хочу, чтобы вы избавили нас от опекунства над этими детьми. Не стоит брать сирот, даже если они в моде.

— Эсме! — воскликнул Джером. — Они ведь потеряли родителей. Куда они могут пойти?

— Не спорь со мной, — грубо оборвала его Эсме. — Я скажу тебе, куда они могут отправиться. Они могут…

— Пойти со мной, пожалуйста, — сказал Гюнтер и сжал костлявой рукой плечо Вайолет. Вайолет хорошо помнила, на какие подлости пускался этот негодяй, чтобы жениться на ней, и вздрогнула под его жадными пальцами.

— Я люблю детей. Я буду счастлив воспитывать собственных детей, пожалуйста. — Свободную костлявую лапу Гюнтер положил на плечо Клауса и сделал шаг вперед, очевидно намереваясь наступить сапогом на плечо Солнышко, так чтобы вся троица Бодлеров оказалась в его цепком зловещем объятии.

Но вместо Солнышкиного плеча сапог Гюнтера наступил на пластиковую салфетку, и в ту же секунду сбылось предсказание мистера По о том, что кто-нибудь обязательно поскользнется. С глухим стуком Гюнтер неожиданно растянулся на полу. Руками он яростно отпихивал салфетки, а ноги бешено колотили об пол.

— Пожалуйста! — заорал он на весь зал. Но судорожные беспорядочные движения отнюдь не помогали ему подняться. Салфетки были теперь разбросаны по всей сцене и падали вниз. Бодлеры смотрели, как они трепещут и кружатся, прежде чем приземлиться с легким шелестом. Затем они услыхали два глухих и более тяжелых удара, как будто вслед за Гюнтером, один за другим, на пол грохнулись еще два человека. Повернув головы на звук, они увидели на полу Джерома и мистера По.

— Пожалуйста! — снова раздался вопль Гюнтера, который упорно пытался встать на ноги, и когда наконец ему это удалось, на него уже смотрел весь зал.

— Поглядите! — крикнул человек в темных очках. — На ногах у аукционера нет носков. Это непристойно. Кто-то выкрикнул из зала:

— Вы только поглядите, у него салфетка застряла между пальцев. Ходить будет не очень удобно.

— Глядите, у него на лодыжке татуировка в виде глаза! — громко сказал Джером. — Он вовсе не Гюнтер.

— Он никакой не аукционер и даже не иностранец! — вслед за Джеромом крикнул мистер По. — Он Граф Олаф!