Лир

Лир. Она стала такой же как все! И слушать будет так же, как прочие. Я не сходил с пути в сторону, чтобы вредить вам специально. Но я не стану молчать, когда ко мне приходят люди. А если вы помешаете им приходить ко мне — это же проще простого! — они будут знать, что я здесь, или что я был здесь когда-то! Я много выстрадал, я совершил все ошибки, какие только есть на свете, и я заплатил за каждую сполна. Меня они забыть не смогут. Я у них внутри. Чтобы убить меня, вам придется перебить их всех. Вот кто я такой. Послушай, Корделия. У вас есть два врага: один враг — ложь, и другой враг — правда. Вы приносите правду в жертву, чтобы уничтожить ложь, и приносите в жертву жизнь, чтобы уничтожить смерть. Это безумие. Вы сжимаете камень в руке, пока из ладони не станет сочиться кровь, и называете это чудом. Я стар, я неловок и слаб, как ребенок, я стал слишком тяжелым даже для собственных ног. Но это я понял, и вы должны это понять, или вы умрете. Послушай, Корделия. Если бы мир этот создал бог, власть и сила были бы неотделимы от мудрости, и потому всегда правы; от скольких страданий мы бы избавились тогда. Но мир создали мы — из ничтожности нашей и слабости. Жизни наши, они тяжелые и хрупкие, и есть одна только вещь, которая может помешать нам сойти с ума: сострадание, человек без сострадания безумен.

ПРИЗРАК начинает плакать, как только КОРДЕЛИЯ открывает рот.

Корделия. Ты говоришь о жалости к самому себе, ты только этот язык понимаешь. Нам пора возвращаться, правительство ждет нас. Ты многого не знаешь. У нас есть другие противники, и уж они-то точно не знают жалости. В подобной ситуации хорошее правительство обязано выказать силу. Я знаю, что ты не станешь сотрудничать с нами, но я хотела прийти и сказать тебе об этом, прежде, чем мы станем судить тебя: мы построим такое общество, которое тебе и не снилось.

Лир. Странно, что именно ты должна меня убить, Корделия, но совершенно ясно, что так оно и будет. Как просто! Ваш закон всегда приносит больше вреда, чем преступление закона, и ваша мораль — всего лишь форма насилия.

Корделия (Потнику) Чем быстрей теперь мы с этим покончим, тем лучше. Собери завтра с утра кабинет.

КОРДЕЛИЯ и ПЛОТНИК выходят.

Призрак. Почему ты не сказал ей, что я здесь? Она же хотела обо мне поговорить. Она не может забыть меня. Я любил ее в этом доме, каждую ночь, и на траве, вот здесь, тоже. А теперь, посмотри на меня! Я превратился вот в это — я не могу даже дотронуться до нее!

Лир. Куда ты?

Призрак. Могу я хотя бы проводить ее.

ПРИЗРАК уходит. Входит ТОМАС и СЬЮЗЕН. По случаю гостей они приоделись немного.

Томас. Мы ждали, пока они уйдут. Отвести тебя домой?

Лир. Послушай, мне нужно поговорить с тобой. Я ухожу, и Сьюзен поведет меня.

Томас. Да, правильно, тебе нужно спрятаться, уйти в бега! Не позволяй им наложить на тебя свои грязные руки.

Лир. Завтра утром мы встанем, позавтракаем все вместе, потом ты пойдешь работать, а Сьюзен останется со мной. Она может не вернуться завтра к вечеру, но она вернется, и скоро, это я тебе обещаю. Ты привязан ко мне, и мне с тобой было хорошо. Я счастливчик. Теперь у меня осталось одно только желание — дожить до глубокой старости и стать хитрым, как лис, который знает, как нужно жить. И вот тогда я смогу вас учить.

За сценой отдаленный и злой визг свиней, дальше, чем в конце 7 сцены 1 акта.

Томас. Свиньи!

Сьюзен. Что там такое?

Томас (за сценой) Они взбесились!

Сьюзен (за сценой) Быстро!

Томас (за сценой) Сюда!

Сьюзен (за сценой) Берегись!

Томас (за сценой) Совсем свихнулись! Оп-оп-оп-оп-оп-оп-оп!

Сьюзен (за сценой) Оп-оп-оп! Чокнулись!

Входит, едва держась на ногах, ПРИЗРАК. Он весь покрыт кровью. Свиньи вдалеке стихают постепенно. Еще несколько отдельных выкриков «Оп».

Призрак. Свиньи! Они драли меня! Они рвали меня и топтали! Помоги мне, помоги мне! Я же умру!

Лир (поддерживает его) Я не могу!

Призрак. Лир! Подними меня!

Лир. Нет, слишком поздно! Ничего не изменишь! Тебя уже давно убили! Ты и должен — умереть! Я люблю тебя, я буду всегда тебя помнить, но я не могу тебя помочь. Умирай, тебе же будет лучше, умирай!

Призрак. Господи, Лир, я же мертвый!

Голова ПРИЗРАКА откидывается назад. Он мертв. Он падает ЛИРУ под ноги. Крики и визг свиней за сценой стихают совсем.