Лирические рассказы

– Мне всё равно, что ты думаешь. Она моя невеста… и моя женщина. – он рассмеялся и захлопнул дверь.

Я чувствовала себя полной дурой. Да, первая любовь редко длится всю жизнь. Но идти домой мне не хотелось, ведь это означало признать правоту мамы, а я была не готова. Лишь убедившись, что мама ушла на работу, я зашла в дом, проведя всю ночь на морозе. Кое-как согревшись, я уснула, а очнулась уже в больнице. У меня была пневмония.

Прощение. Как нелегко его попросить, особенно у близкого человека. Мама искала меня после нашей ссоры. И возможно, мы просто разминулись. Она нашла меня уже дома без сознания. Я пробыла в реанимации десять дней. А в больнице – около месяца. И всё это время, мама не отходила от моей постели. Она даже взяла отпуск за свой счёт, и едва не лишилась работы. Зная об этом от своих «подруг», мне было ещё тяжелее общаться с мамой, а она делала вид – что всё хорошо. Поэтому мне стало ещё более стыдно за мою глупость. За три дня до выписки, я решила попросить у мамы прощения.

Перед тем, как она начала собираться домой, я сказала:

– Мама,… прости. Я просто эгоистичная дура….

– Ты, маленькая девочка. А дурак – он. – мама обняла меня – Я тебя очень люблю, София…..

Мы обе разрыдались.

Пришла весна.

Я поступила в театральное училище. Училась я хорошо и уже на третьем курсе подрабатывала в «ТЮЗе», мечтая о драматических ролях.

Окончив училище, я устроилась на работу в Театр комедии им. Акимова. А ещё через полгода, мы переехали в новую квартиру в центре – я взяла кредит. Я хотела дать маме всё. А она говорила, что ей ничего не нужно.

Так шло время. Но беда всегда приходит внезапно, особенно, когда человек счастлив.

Год назад, я начала замечать, что мама быстро устаёт и у неё часто кружится голова. Сама она объясняла своё недомогание возрастом. Однако мне это не нравилось. В тот момент, я почувствовала – что мама отдаляется от меня. Она словно таяла, как снежинка. Я отпросилась из театра и отвезла маму на несколько дней к морю, в Сочи.

Это была незабываемая поездка, и мне показалось, что опасность миновала. Но я ошиблась. Накануне нашего возвращения в Петербург, маме стало очень плохо, и мы поехали в Москву.

Чтобы попасть в институт нейрохирургии, нужно было записываться на приём за несколько месяцев, либо платить огромные деньги. А у меня не было ни времени, ни денег. Но были связи. Наша труппа часто приезжала в Москву на гастроли. И я познакомилась с пожилым профессором – ценителем театра. У нас сложились хорошие отношения, и я иногда звонила ему. Вот и той ночью, сидя в купе, я набрала его номер. Было уже поздно, но я не знала, к кому ещё обратиться. Больше всего я боялась, что и он мне откажет.

– Доброй ночи, Олег Игоревич. Простите за поздний звонок…. Надеюсь, не разбудила? – я старалась, чтобы мой голос не сорвался.

– А, София? Рад Вас слышать. У меня дежурство, так что всё в порядке. – ответил профессор – Как у Вас дела?

– Олег Игоревич, мне срочно помощь. Я сейчас на пути в Москву, мне необходима консультация в Вашем институте.

– Неужели, Вы больны, София?

– Нет, не я,… мама. Умоляю, помогите мне, профессор. Поезд приходит рано утром. Вы – моя единственная надежда.

– Ну, голубушка, не плачьте. Приезжайте ко мне в отделение, я договорюсь с заведующим. Мы вылечим Вашу матушку.

– Спасибо…. – ответила я и положила трубку.

К обеду следующего дня, мы были уже в больнице.

Обследование мамы длилось целую неделю – врачи дважды собирали консилиум. Но даже мой друг – профессор ничего не говорил и это пугало меня больше всего. Неизвестность хуже любого диагноза, так я думала до того дня, когда профессор вызвал меня в свой кабинет. Он сообщил результаты и диагноз.

– София, сядьте, пожалуйста. У меня плохие новости. – сказал доктор.

– Что с мамой? Что Вы хотите сказать, но не решаетесь? – я подошла к столу профессора.

– Вам нужно готовиться к худшему, дорогая. Мы, конечно, сделаем всё возможное…. Но шанс один на миллион. У Вашей мамы опухоль мозга. Ей осталось около года. К сожалению, мы не боги, София….

У меня пересохло в горле:

– Как? Год и всё? Нет…. Должен быть выход, хоть что-то…!

– Боюсь, нет. В апреле, из Америки, к нам приедет один академик. Если бы он прооперировал Вашу маму, мы спасли бы её. Но у него уже запланирована только одна операция, после чего он снова уедет. Знаете, обратитесь к его помощнику, когда они будут в Москве. Может, чудо произойдёт?

Я кивнула. Это казалось дурным сном.

Неожиданно я спросила:

– А почему в вашем институте никто не может сделать операцию? Зачем ждать этого академика?

– Мы не имеем права практиковать этот метод. Он запатентован в Америке, София. – профессор пожал плечами.

Мне стоило больших усилий убедить маму остаться в больнице. Когда я приходила к ней, около её палаты я видела странную женщину. Она носила красную шаль, расшитую золотом. Женщина подолгу смотрела на маму из коридора, но когда я приближалась, она исчезала. От её вида, мне было не по себе.