Лирик против вермахта (СИ)

С отцом было сложнее. Нутром чувствовал Ковпак, что батя у Мишки не обычный интеллигент, а может даже и не интеллигент, вовсе. Слишком уж паренек «разбитной», пронырливый, а главное, уверенный. Со всеми — и с малым и с малым — разговаривает так, что диву даешься. Даже перед ним, целым командиром отряда, вроде тянется по стойке «смирна», а во взгляде все равно смешинка чувствуется. А такое умение совсем не простое, особенно для столь юного возраста.

— … Значит-ца, непростой у тебя батя, хлопец. Подожди-ка! Как я только забыть мог?

И тут до него доходит, кто у Мишки родитель.

— Часы генеральские от самого Конева! Простому пацану ведь такое точно не подарят, а вот сыну боевого товарища — запросто! Точно! — он довольно зацокал языком. Размышления выходили очень даже правдоподобными. А, значит, так скорее всего и было на самом деле.

В пользу этой мысли еще кое-что говорило. Когда Мишку в том взорванном дзоте у моста нашли, то встретили там еще одного раненного бойца. Он-то и рассказал, что этот паренек приехал к ним на пост вместе с самим Константином Симоновым. Ну, разве могло быть простым совпадением, что обычный мальчишка ехал вместе с известным советским поэтом? Не верится. Значит, прав он — Мишка Старинов родственник какого-то большого военного или важного начальника.

— А чего ж тогда парень здесь делает? Мы ведь чай не за грибами идем, не монпансье кушать.

Вопросы, конечно, оставались, и в большом множестве. Только когда их не было. В такой же запутанной ситуации, вообще, что угодно могло было быть.

— … Хм, может с эвакуацией просто не успели. К бабушке приехал на лето, а тут все и закрутилось. Генерал Жуков тоже мать свою с родной сестрой не успел вывезти, — гадал командир, догрызая уже второй сухарь. — А может батя у него из репрессированных. Такое тоже может быть… Вот бедняга и бедствует… Эх… В любом случае, за ним особый пригляд нужен, — подумав немного, Ковпак решил поручить своему ординарцу за Мишкой приглядывать. Пусть, как говориться, одним взглядом поглядывает за парнишкой. Ведь, они почти одного возраста, точно общий язык найдут.

— Что-то не спокойно у меня на душе, словно гложет, грызет…

Внутри, и правда, что-то нехорошо было. Тяжко, словно вот-вот что-то нехорошее случится должно было. Ковпак тяжело вздохнул. Чутье у него такое было, еще с Гражданской, и не единого раза не подводило. Оттого, наверное, и жив остался в той мясорубке. Товарищи, кто с ним в одном полку служил, сгинули в схватках с золотопогонниками, а он выжил. Вот и сейчас чутье давало о себе знать.

— Точно, что-то случилось, — недовольно буркнул командир, заметив среди деревьев какое-то шевеление. — Вон и Филимон, как стрельнутый скачет.

По тропе, и правда, галопом несся всадник. Юнец лет семнадцати, Филимон Кондратьев, у него в порученцах ходил. Хмурной, неспешный обычно,а сейчас, как с цепи сорвался:

— Т-т-товарищ командир! Т-т-товарищ командир! С-с-сидор Артемьевич!

Ковпак дернул поводья, заставляя жеребца встать на дыбы. Видно, что-то случилось. Филимона еще никогда таким не видел. Тот даже заикаться меньше стал. Обычно едва ли не каждое слово у него ломанным выходило.

— Здесь я! Сюда давай! — привстал на стременах и рукой вдобавок махнул, чтобы было лучше видно. — Филя!

Вскоре рядом с Ковпаком едва ли треть отряда собралась. Мужчины, женщины, все с тревогой смотрели на всадника, словно он тот, кто несет черные вести.

— Т-т-товарищ командир, там… с с-с-санитарным обозом с-с-случилось! — ординарец то и дело с шумом вдыхал воздух, чтобы выговорить новое слово. Оттого речь получалась ломанная, рванная. — Они шли, а т-а-ам телега по с-с-старой д-д-дороге…

Ковпак вздрогнул, машинально схватившись за кобуру с маузером. Они ведь специально обоз с больными и раненными пустили в стороне от основного отряда, в самой глуши Путивльского леса. Там как раз проходила старинная дорога, уж десятка лет как заброшенная. Думали, что там-то рядом с болотами безопаснее всего. А выходит, нет!

Значит, точно немцы! Сволочи! Как же они там оказались? Специально же, у местных спрашивали, безопасно там или нет. Уверяли, что там совсем нехоженые дороги. Мол, никого на десятки верст: ни человека, ни зверя. Как же так получилось? Кто виноват?!

— Т-т-товарищ командир, п-п-полицаи и немец…

— Да, рожай уже, наконец! — рявкнул командир, вконец потерявший всякое терпение. Если случилось страшное, то уже сейчас нужно было поднимать в ружье боевые группы. — Что там, в конце концов, произошло?! Что с обозом? Ну? Дайте ему кто-нибудь воды!

С ближайшей телеги кинули фляжку, к которой Филимон тут же с жадностью присосался. Одним махом фляжку ополовинил.

— Т-т-товарищ командир, так Мишка снова у-у-учудил…

Ковпак с недоумением тряхнул головой. А причем тут Старинов? Что он мог такое сделать? Опять что ли концерт устроил?

[1]Иосиф Кобзон — Баллада о красках — поиск Яндекса по видео (yandex.ru)

Глава 15 Смелость города берет, а наглость — еще больше

* * *

Несколькими часами ранее…