Лирик против вермахта

У каменного дома из красного кирпича, бывшего купеческого особняка, они остановились. Табличка на фасаде подсказала, что здесь находится Инсарский районный комитет партии – по сути, высший орган власти в районе.

- По-хорошему, все это нужно иначе сделать. Торжественнее, привлечь общественность, - извиняющее говорил он, пропуская его в холл здания. – Но, видишь какие дела творятся… Проходи.

Мишка пересек порог и встал, как вкопанный. Никак не ожидал того, что увидит здесь. В холе стояло почти полтора десятка человек – мужчины, женщины, одни в гражданской одежде, другие в форме.

- Это он? – к Мишке сразу же шагнул настолько измученного вида генерал, что его даже жалко стало. Худой, словно высохший, с черными кругами под глазами, казался мумией, вставшей из могилы. – Точно? Хм…

- Он, он, - подтвердил первый секретарь, вставший рядом. – Это Михаил Старинов, ученик девятого класса, который и нарисовал тот самый плакат «Родина-мать зовет».

Генерал еще раз смерил взглядом парнишку и… решительно снял со своей руки часы. Настоящие командирские, с невероятно большим циферблатом и светящимися стрелками, мечта любого мальчишки Союза.

- Держи, сынок, - протянул часы Мишке. – Сильно получилось. Ты даже не знаешь, что сделал…

Военный расправил плакат, с которого сурово смотрел непреклонный женский взгляд. Словно бы спрашивал: враг топчет сапогами твою родную землю, а что сделал ты?

- От всех нас тебе спасибо, Мишка, - генерал крепко пожал руку. – Даст Бог, свидимся. Услышишь про генерала Конева, милости прошу, - печально улыбнулся. – А теперь, товарищи, мне пора. Скоро отправление…

Натянув фуражку, скрылся за дверью. Словно и не было его.

- Михаил, райком тоже не останется в стороне, - первый секретарь райкома, похоже, что-то приготовил. В руках у него был какой-то листок. – Михаил Старинов, учащийся девятого класса, награждается грамотой районного комитета партии ВКП (б) за активное участие в деле обороны нашей советской Родины!

Стоявшие за ним люди, среди которых Мишка заметил и работников типографии, дружно захлопали в ладоши.

- Миша, про твой плакат мне уже из Пензы звонили! Просили, хоть два, а лучше три, десятка прислать! С каждого проходящего эшелона ходатаи идут. Все пороги уже оббили: просят и просят, просят и просят, - улыбался мужчина, качая головой. – Так что, Михаил, большое ты дело сделал. Не удивлюсь, если о тебе и там узнают.

Мужчина выразительно кивнул на потолок, явно намекая на большое начальство.

- А сейчас, давай покормим тебя, и домой отправим…

***

Наталья Павловна, классная руководительница девятого «Б», тяжело вздохнула. Пионерское собрание проходило совсем не так, как она задумывала. Начатое торжественно и проникновенно, оно почти сразу же превратилось в настоящий бедлам. Начавшая было выступать, Лена Сизова, ее любимица и звеньевая первого пионерского звена, уже реветь собралась.

- … А чего тут рассусоливать? – с места вскочил крепкий школьник с копной рыжих волос на голове. Как на настоящем митинге: глаза горят, брови сдвинуты, рука энергично рубит воздух. – Пока мы тут разговоры разговариваем, тама немца бьют! Нужно на фронт проситься! Вон нас тут сколько! – он обвел взглядом класс. – Почти два отделения получится… Эх, хорошо бы в одном отделении служить!

Его сосед тоже поднялся, с жаром хлопая товарища по плечу:

- Здоров придумал, Васек! Ты станешь командиром отделения, я – пулеметчиком, а Серега…

Рядом встал еще один, тот самый Сергей. Высокий, как каланча, парнишка с горящим взглядом:

- А что ждать, ребята? Пошлите прямо сейчас к председателю и все ему, как есть, скажем. Пусть пишет нам направление от правления колхоза в армию! Так ведь ребята?! Пусть нас тоже в армию берут, а то все немцы кончатся, пока нас призовут!

Его тут же поддержали радостным ревом остальные. Повыскакивали с мест и они, подняв такой галдеж, что хоть уши затыкай. Кто-то даже «ура» крикнул, словно в атаку собрался. Пацаны, что тут говорить.

- Мальчики! Мальчики! Что вы такое говорите?! Это же глупость! Ну, куда вы собрались?! Вас же и на порог военкомата не пустят! – вдруг, словно вихрь, к ним в круг ворвалась невысокая девчонка с двумя косичками на голове. Вся такая внезапная, быстрая, с возмущенным лицом, она со всей силы хлопнула по парте ладошкой, привлекая к себе внимание. – Вам же по пятнадцать – шестнадцать лет!

После ее громкого возгласа в классе моментально установилась тишина, прерываемая лишь возмущенным сопением мальчишек. Те замолчали, уставившись на нее недовольными взглядами. Словно на врага глядели. Варвара Кислицина же гордо вскинула черную головку с непокорными косичками и сложила руки на груди. Отличница, всегда умела заткнуть за пояс.