Лирика

В этом имени столько нежности,
И простора, и синевы,
Молодой озорной безгрешности,
Не боящейся злой молвы.
Над Землей пролетают птицы —
Это имя твое струится.
Это имя твое несется
Из-под ласкового крыла.
Это девушка из колодца
Синевой его пролила.

«Близость познаешь на расстоянье…»

Близость познаешь на расстоянье,
Чтоб, вернувшись, бережней беречь.
Я грустил о ней при расставанье
И дивился после наших встреч.

И всегда была разлука трудной.
Жил я так, теряя суткам счет,
Как река, что скована запрудой,
Нетерпеньем трепетным живет.

«Вторые сутки хлещет дождь…»

Вторые сутки хлещет дождь.
И птиц как будто ветром вымело.
А ты по-прежнему поешь, —
Не знаю, как тебя по имени.

Тебя не видно — так ты мал.
Лишь ветка тихо встрепенется…
И почему в такую хмарь
Тебе так весело поется?

1959–2002

Мой хлеб

Тверской областной библиотеке имени A.M. Горького

Я с книгой породнился в дни войны.
О, как же было то родство печально!
Стянув потуже батькины штаны,
Я убегал от голода В читальню.

Читальня помещалась в старом доме.
В ту пору был он вечерами слеп…
Знакомая усталая мадонна
Снимала с полки книгу,
Словно хлеб.

И подавала мне ее с улыбкой.
И, видно, этим счастлива была.
А я настороженною улиткой
Прилаживался к краешку стола.
И серый зал
С печальными огнями

Вмиг уплывал…
И всё казалось сном.
Хотя мне книги хлеб не заменяли,
Но помогали забывать о нем.

Мне встречи те
Запомнятся надолго…
И нынче —
В дни успехов иль невзгод —
Я снова здесь.
И юная мадонна
Насущный хлеб
Мне с полки подает.

1965

«Немало встречал я в Израиле лиц …»

Немало встречал я в Израиле лиц
С глазами то мучениц, то озорниц.
С улыбкой Эстер и печалью Рахили…
Как будто сошли они с древних страниц
И светом добра мою жизнь озарили.

По улице, как галереей, иду.
С портретами женскими молча общаюсь.
Быть может, за то, что я так восхищаюсь,
Красавица мне приколола звезду.

В Израиле много божественных лиц,
Оживших легенд и библейских преданий.
Историю не увезешь в чемодане.
И даже на память не вырвешь страниц.

Поэтому, чтобы унять свою грусть,
На землю Святую я снова вернусь.

2001

«Мы — дети Пасмурного времени…»

Мы — дети Пасмурного времени.
На нас лежит его печать.
В моей душе, как в старом Бремене,
Устала музыка звучать.

Но не молчанье удручает,
А безнадежность тишины.
Никак корабль наш не отчалит
От берегов чужой вины.

А так хотелось выйти в море,
В его простор и звездопад,
Где мир приветлив — как «Good morning»,
И справедлив, как русский мат.

2002