Лирика

Как велит простая учтивость,
Подошел ко мне. Улыбнулся.
Полуласково, полулениво
Поцелуем руки коснулся.
И загадочных, древних ликов
На меня поглядели очи…
Десять лет замираний и криков,
Все мои бессонные ночи
Я вложила в тихое слово
И сказала его напрасно.
Отошел ты, и стало снова
На душе и пусто и ясно.

1913

ПРОГУЛКА

Перо задело о верх экипажа.
Я поглядела в глаза его.
Томилось сердце, не зная даже
Причины горя своего.

Безветрен вечер и грустью скован

Под сводом облачных небес,
И словно тушью нарисован
В альбоме старом Булонский Лес.

Бензина запах и сирени,

Насторожившийся покой…
Он снова тронул мои колени
Почти не дрогнувшей рукой.

1913. Май

ВЕЧЕРОМ

Звенела музыка в саду
Таким невыразимым горем.
Свежо и остро пахли морем
На блюде устрицы во льду.

Он мне сказал: «Я верный друг!»

И моего коснулся платья…
Как непохожи на объятья
Прикосновенья этих рук.

Так гладят кошек или птиц…

Так на наездниц смотрят стройных.
Лишь смех в глазах его спокойных,
Под легким золотом ресниц.

А скорбных скрипок голоса

Поют за стелющимся дымом:
«Благослови же небеса:
Ты первый раз одна с любимым».

1913. Март

«Все мы бражники здесь, блудницы…»

Все мы бражники здесь, блудницы.
Как невесело вместе нам!
На стенах цветы и птицы
Томятся по облакам.

Ты куришь черную трубку,

Так странен дымок над ней.
Я надела узкую юбку,
Чтоб казаться еще стройней.

Навсегда забиты окошки.

Что там – изморозь или гроза?
На глаза осторожной кошки
Похожи твои глаза.

О, как сердце мое тоскует!

Не смертного ль часа жду?
А та, что сейчас танцует,
Непременно будет в аду.

1 января 1913

«После ветра и мороза было…»

После ветра и мороза было
Любо мне погреться у огня.
Там за сердцем я не уследила,
И его украли у меня.

Новогодний праздник длится пышно,

Влажны стебли новогодних роз,
А в груди моей уже не слышно
Трепетания стрекоз.

Ах! не трудно угадать мне вора,

Я его узнала по глазам.
Только страшно так, что скоро, скоро
Он вернет свою добычу сам.

1914. Январь

«…И на ступеньки встретить…»

…И на ступеньки встретить
Не вышли с фонарем.
В неверном лунном свете
Вошла я в тихий дом.

Под лампою зеленой,

С улыбкой неживой,
Друг шепчет: «Сандрильона,
Как странен голос твой!»

В камине гаснет пламя,

Томя, трещит сверчок.
Ах! кто-то взял на память
Мой белый башмачок

И дал мне три гвоздики,

Не подымая глаз.
О, милые улики,
Куда мне спрятать вас?

И сердцу горько верить,

Что близок, близок срок,
Что всем он станет мерить
Мой белый башмачок.

1913

«Безвольно пощады просят…»