Лирика

Работы о Петрарке: А. Н. Веселовский. Петрарка в поэтической исповеди "Canzomere". СПб., 1912; Мих. Корелин. Ранний итальянский гуманизм и его историография, т. 2 (Франческо Петрарка. Его критики и биографы), изд. 2-е. СПб., 1914; Р. Хлодовский. Франческо Петрарка. М., "Наука", 1974.

Основные русские издания Петрарки:

Петрарка. Избранные сонеты и канцоны в переводах русских писателей ("Русская классная библиотека" под редакцией А. Н. Чудинова, выпуск XI). СПб., 1898; Петрарка. Автобиография. Исповедь. Сонеты. Перевод М. Гершензона и Вяч. Иванова ("Памятники мировой литературы"). М., 1915; Петрарка. Избранная лирика. Перевод А. Эфроса. М., 1953; 2-е изд. – 1955; Франческо Петрарка. Книга песен (в переводах разных поэтов). М., 1963; Франческо Петрарка. Избранная лирика. Перевод Е. Солоновича. М., 1970; Франческо Петрарка. Избранное. Автобиографическая проза. Сонеты. М., 1974.

Н. Томашевский

КНИГА ПЕСЕН

Перевод с итальянского

СОНЕТЫ НА ЖИЗНЬ МАДОННЫ ЛАУРЫ

I

В собранье песен, верных юной страсти,

Щемящий отзвук вздохов не угас

С тех пор, как я ошибся в первый раз,

Не ведая своей грядущей части.

У тщетных грез и тщетных мук во власти,

Мой голос прерывается подчас,

За что прошу не о прощенье вас,

Влюбленные, а только об участье,

Ведь то, что надо мной смеялся всяк,

Не значило, что судьи слишком строги:

Я вижу нынче сам, что был смешон.

И за былую жажду тщетных благ

Казню теперь себя, поняв в итоге,

Что радости мирские – краткий сон.

II

Я поступал ему наперекор,

И все до неких пор сходило гладко,

Но вновь Амур прицелился украдкой,

Чтоб отомстить сполна за свой позор.

Я снова чаял дать ему отпор,

Вложив в борьбу все силы без остатка,

Но стрелы разговаривают кратко,

Тем более что он стрелял в упор.

Я даже не успел загородиться,

В мгновенье ока взятый на прицел,

Когда ничто грозы не предвещало,

Иль на вершине разума укрыться

От злой беды, о чем потом жалел,

Но в сожаленьях поздних проку мало.

III

Был день, в который, по Творце вселенной

Скорбя, померкло Солнце… Луч огня

Из ваших глаз врасплох настиг меня:

О госпожа, я стал их узник пленный!

Гадал ли я, чтоб в оный день священный

Была потребна крепкая броня

От нежных стрел? что скорбь страстного дня

С тех пор в душе пребудет неизменной?

Был рад стрелок! Открыл чрез ясный взгляд

Я к сердцу дверь – беспечен, безоружен…

Ах! ныне слезы лью из этих врат.

Но честь ли богу – влить мне в жилы яд,

Когда, казалось, панцирь был ненужен?

Вам – под фатой таить железо лат?

IV

Кто мирозданье создал, показав,

Что замысел творца не знал изъяна,

Кто воплотил в планетах мудрость плана,

Добро одних над злом других подняв;

Кто верный смысл ветхозаветных глав

Извлек из долголетнего тумана

И рыбаков Петра и Иоанна

На небе поместил, к себе призвав,

Рождением не Рим, но Иудею

Почтил, затем что с самого начала

Смиренье ставил во главу угла,

И ныне городку, каких немало,

Дал солнце – ту, что красотой своею

Родному краю славу принесла.

V

Когда, возжаждав отличиться много,

Я ваше имя робко назову

Хвала божественная наяву

Возносится от первого же слога.

Но некий голос Умеряет строго

Мою решимость, как по волшебству:

Вассалом сТАть земному божеству

Не для тебя подобная дорога.

Так будь прославлен, несравненный лик,

Услышь, к тебе с хвалою восхищенной,

Как все кругом, стРЕмлюсь я каждый миг,

Ведь Аполлон не менее велик,

Когда его листве вечнозеленой

Хвалу досТАвит дерзостный язык.

VI

Настолько безрассуден мой порыв,

Порыв безумца, следовать упорно

За той, что впереди летит проворно,

В любовный плен, как я, не угодив,

Что чем настойчивее мой призыв:

"Оставь ее!" – тем более тлетворна

Слепая страсть, поводьям не покорна,

Тем более желаний конь строптив.

И, вырвав у меня ремяннын повод,

Он мчит меня, лишив последней воли,

Туда, где лавр над пропастью царит,

Отведать мне предоставляя повод

Незрелый плод, что прибавляет боли

Скорей, чем раны жгучие- целит.

VII

Обжорство, леность мысли, праздный пух

Погубят в людях доброе начало:

На свете добродетелей не стало,

И голосу природы смертный глух.

На небе свет благих светил потух

И жизнь былую форму потеряла,

И среди нас на удивленье мало

Таких, в ком песен не скудеет дух.

"Мечтать о лавре? Мирту поклоняться?

От Философии протянешь ноги!"

Стяжателей не умолкает хор.

С тобой, мой друг, не многим по дороге:

Тем паче должен ты стези держаться

Достойной, как держался до сих пор.

VIII

Среди холмов зеленых, где сначала

Облечена была земною тканью

Красавица, чтоб к новому страданью

Она того, кто шлет нас, пробуждала,

Свобода наша прежняя блуждала,

Как будто можно вольному созданью

Везде бывать по своему желанью

И нет силков, нет гибельного жала:

Однако в нашей нынешней неволе,

Когда невзгоды наши столь суровы,

Что гибель неизбежна в нашей доле,

Утешиться мы, бедные, готовы:

Тот, кто поймал доверчивых дотоле,

Влачит наитягчайшие оковы.

IX

Когда часы делящая планета

Вновь обретает общество Тельца,

Природа видом радует сердца,

Сияньем огненных рогов согрета.

И холм и дол – цветами все одето,

Звенят листвою свежей деревца,

Но и в земле, где ночи нет конца,

Такое зреет лакомство, как это.

В тепле творящем польза для плода.

Так, если солнца моего земного