Лирика для всех

Над Россией струится черемухи дух,
Все плотней белокурые кисти.
Не стесняйтесь веселых друзей и подруг,
Оглянитесь, и ветви приблизьте.
В невесомом дожде лепестковой воды
Лишь заботу нечаянно смоешь —
И надежды в глазах остаются следы,
И любви, если ты того стоишь.

Белым цветом весна к нам легонько стучит —

Не беда, что черемуха малость горчит.

Пусть у запаха слишком короткая власть,

Уверяю – с ним льется свобода.
Я весной презираю любую напасть,
Налетевшую с прошлого года.
Я весной вдохновенен и прост, как дитя,
В ожиданье заветного лета,
В сотый раз ее нежную повесть прочтя
По дурманящим веткам букета.

Будто новую жизнь я читаю с листа,

Сам не знаю, откуда ее чистота.

Так, пока в нас огонь новизны не потух,

Окунайтесь в листву и соцветья!
Над Россией струится единственный дух,
Признаваемый в это столетье.
От него во дворах – тишина и покой,
Между нами – согласье и споры.
От него я сегодня беспечный такой —
Не помогут ничьи уговоры.

Скоро явится зной, беспощаден и сух,

Но, покуда, струится черемухи дух.

А в первый сборник это стихотворение попало в усеченном виде.

Как Вы, надеюсь, заметили, применение эпитетов придает лирическому стихотворению особую выразительность. Попробуйте взять для сравнения текст какой-нибудь «инструкции по эксплуатации». Там – существительные, существительные, существительные! Они нанизываются друг на друга, передавая последовательность передачи механического движения или нечто подобное. Для мелкого ремонта – весьма удобно. Для получения эстетического наслаждения – увы! – нет.

Эпитеты украшают лирическое стихотворение. Опытные писатели знают это. В их произведениях каждое прилагательное продумано, подобрано из ряда легко представимых, образных, гармонирующих не только с тем существительным, которому оно подчинено. Хорошо, когда эпитет потенциально подходит и к соседним существительным. Он придает стиху наибольшую выразительность.

Нелепым выглядит в лирическом стихотворении сочетание большого количества существительных. Не зря для того, чтобы передать ощущение тяжести раздумий о бессмысленно потраченных годах, поэт, нарочито подчеркивая разделение точкой, перечисляет нам:

«Ночь. Улица. Фонарь. Аптека»...

Попробуйте, поменяйте точки на запятые, и прочтите:

«Ночь, улица, фонарь, аптека...»

– сливающиеся друг с другом существительные могут произвести еще более неприятное впечатление. Теперь сравните вышеприведенные стихи со следующими:

«Ночная улица, фонарь...»

или

«Ночная улица, аптека...»

или

«Ночь, уличный фонарь, аптека...»

или

«Ночь, улица, фонарь аптечный...»

Надеюсь, из этого примера видно, что любой эпитет в любом сочетании придает стиху напевность. Видимо, из-за того, что по форме он имеет дополнительные суффикс «н» и окончание «ый» – «ая», которые к смыслу высказывания нового почти не добавляют, но заставляют слово звучать чуточку протяжнее, следовательно, влияют на мелодичность речи.

Поэтому эпитет справедливо считается одним из главных выразительных средств лирики.

Готовь сани летом, а рукопись – загодя

Когда я работал в Северо-Сибирском региональном книжном издательстве, мне часто приходилось иметь дело с рукописями разных авторов. Как сейчас помню увесистую папку с третьим экземпляром повести Зота Тоболкина. Вижу перед собой рукописи Бориса Зуйкова и Флегонта Показаньева. С радостью вспоминаю первую встречу с будущими книгами Андрея Тарханова и Владимира Мазина. И... невольно чертыхаюсь, припомнив, сколько часов провел с карандашом в руках над талантливой повестью моего друга, нефтеюганца Якова Ястребинова.