Лирой 3. Война миров

Мы ринулись в бой, словно вихрь, с яростью, подпитываемой отчаянием и жаждой победы. Но противники были словно высечены из гранита. Их движения были быстрыми и точными, удары — сокрушительными. Они отражали наши атаки с легкостью, которой мы не видели ни у «Орканутой орды», ни у «Стальных крыс». Словно мы сражались не с игроками, а с богами. Мои ментальные заклинания были для них чихом.

Уже в первые минуты боя мы поняли, что влипли в серьезные неприятности.

— Они слишком сильны! — крикнул Антон-БОХ, отчаянно пытаясь исцелить Грома, которого отбросило на десяток метров ударом невидимого противника.

— Держитесь! — рявкнул я, отражая удар магического клинка, который прошил воздух рядом с моим лицом, оставив после себя шлейф холодного огня. — Мы сможем их победить!

Но мои слова звучали неубедительно даже для меня самого. Противники были словно на десять голов выше нас по уровню. Они превосходили нас во всем: в силе, скорости, мастерстве. Они играли с нами, словно кот с мышкой, наслаждаясь нашим отчаянием и беспомощностью.

Аранэя, обычно меткая и хладнокровная, промахивалась один за одним. Ее стрелы, словно отклоняемые невидимой силой, пролетали мимо целей, бесполезно втыкаясь в землю. Близнецы, исчерпав запасы маны, были вынуждены сражаться в ближнем бою, что для них было смертельно опасно. Антон-БОХ, истратив все свои зелья, с трудом успевал лечить наши раны, которые множились с каждой минутой. Лилиана, бледная и измученная, все еще сражалась с яростью фурии, но я видел, что ее силы на исходе.

Враги сметали нас, словно бумажные фигурки, не замечая нашей мощи и упорства. Мы впервые умерли по нескольку раз.

— Лирой, мы не сможем их победить, — прохрипела Лилиана, ее голос был полон боли и отчаяния. — Они слишком сильны.

— Нет, — сказал я, сжимая зубы. — Мы будем сражаться до конца.

Но даже я сам не верил в свои слова.

Один из противников, высокий и стройный, в черном плаще с капюшоном, словно сотканном из ночи, приблизился ко мне. Его движения были плавными и бесшумными, словно у пантеры. Он поднял руку, и я почувствовал, как меня сковывает невидимая сила.

— Ты хорошо сражался, Лирой, — сказал он, и его голос был холоден и резок, словно сталь. — Но ты проиграл.

Голос был смутно знакомым, отдаленно похожим на сухой голос декана Грэя. Я пытался сопротивляться, но все было тщетно. Невидимые оковы сжимали меня все сильнее, лишая меня возможности двигаться и говорить.

Я видел, как падают мои соклановцы, один за другим. Сойка с криком боли рухнула на землю, пронзенная стрелой. Аранэя была обездвижена заклинанием, ее лук выпал из ослабевших рук. Близнецы, израненные и обессиленные, лежали на земле, не в силах продолжать бой. Антон-БОХ, попытавшийся защитить Лилиану, был отброшен в сторону мощным волшебным взрывом.

Лилиана осталась одна. Она стояла перед врагами, словно раненая львица, окруженная стая гиен. Ее меч все еще блестел в ее руках, но я видел, что ее силы на исходе.

— Сдавайся, Лилиана, — сказал тот же противник, который сковал меня. — У тебя нет шансов.

— Я буду сражаться до конца, — прохрипела она, и в ее голосе была стальная решимость.

Она бросилась в последнюю атаку, словно молния, пронзающая мрак. Но враги были слишком сильны. Они легко отразили ее удары и окружили ее плотным кольцом.

— Конец, — сказал тот же голос, и я почувствовал, как мир вокруг меня начинает рушиться.

Системное оповещение: Ваш Источник уничтожен. Вы проиграли бой.

Я очнулся у нашего Источника, ощущая жгучую боль поражения. Мои соклановцы были рядом, подавленные и обессиленные.

— Мы проиграли, — прошептала Лилиана, ее голос дрожал.

— Да, — сказал я, с трудом поднимаясь на ноги. — Но мы узнали, кто наши враги.

В этот момент перед нами материализовались наши противники. Они сняли маски, и я узнал их. Это были не игроки. Это были те, кого я знал.

Директор Академии, за которого играл Феникс, смотрел на нас с холодным безразличием. Деканы факультетов, в том числе профессор Грэй — декан факультета магии разума, где я обучался, — наблюдали за нами с грустью и сожалением. Магистры-учителя, в том числе магистр Эльгарра — эльфийка, которая обучала меня мастерству Артефакторики, — смотрели на нас с укором и разочарованием.

— Зачем? — спросил я, мой голос был полон боли и недоумения. — Зачем вы это сделали?

Директор Академии усмехнулся.

— Шах и мат, Лирой, — сказал он. — Шах и мат! Это было испытание, которое ты провалил.

Тишина, повисшая на арене после того, как могущественные противники сняли маски, была тяжелой и зловещей. Как будто кто-то выключил звук в оживленном зале, оставив лишь эхо наших разбитых надежд и немой вопрос, застывший на лицах тысяч зрителей.

А затем раздался чей-то недоуменный шепот, быстро подхваченный другими голосами, превращаясь в волну возмущенного гула, который с каждой секундой нарастал, пока не обрушился на арену мощным штормом негодования.

— Что здесь, черт возьми, происходит⁈ — взревел кто-то из толпы, и этот крик словно прорвал плотину.