Лис

Мысли его одеревенели, он попытался пошевелиться и не смог. Все в нем затекло и отказывалось слушаться. Потихоньку, палец за пальцем, сустав за суставом, бес размял тело и огляделся. По небу ползли тучи, дул неприятный, холодный ветер. За деревьями исчезала спина священника, идущего по колено в папоротнике. На серой рясе выделялись заплатки из рыбьей кожи, перьев и меха. Мухомора нигде видно не было. Лис пожал плечами: «а ведь сказал, что здесь будет» — и пошел в лес искать его.

Бес полдня носился по лесу, разыскивая лешего, и нашел его разговаривающим с попом.

— А вот и он, болтун наш. Ну, как с камнем поговорилось? — обратился к нему человек.

— Во–первых, здравствуйте, святой отец, — важно начал вежливый Лис.

— Вот те на! Сегодня я с ним полдня проторчал, а теперь еще и здоровайся, — удивился тот.

Лис, не разобрав, что он имел в виду, продолжил:

— Во–вторых, поговорили мы справно и с пользой.

— Уши бы тебе надрать за эту пользу, чтоб впредь не лез, куда не следует, — накинулся на него поп.

— Что это вы, святой отец, нападаете на меня, точно комар с голоду? так и норовите уколоть побольнее.

— Ах ты, стручок гороховый, обзываться!..

Священник, смеясь, замахнулся на него своим посохом, отчего Лис с визгом взлетел на ближайшее дерево и закаркал оттуда весенней галкой.

— Да погодите вы, — пробормотал Мухомор, похожий на большого кота с зеленоватым отливом на шерсти. — Этот путешественник ведь еще ничего не знает, — сказал он, облизывая лапу.

— Ой, Мухомор, что это ты не ко времени изменился? Полнолуние только через неделю будет, — вытаращился на него Лис.

— Полнолуние, Лисенок, три дня назад было.

Лис в волнении забегал по ветке дерева.

— Это что ж, я десять дней там просидел?

Кот недовольно фыркнул.

— Если бы десять дней! — всплеснул руками человек. — три года!

Бес остановился посреди ветки и, словно подстреленный, свалился вниз. Полежал без движения, потом спросил:

— Что–то я глухой стал. Плохо расслышал.

— Три года, — хором повторили поп и леший.

Лис, как смуглая молния, заметался по округе. Он в мгновение ока взбирался на самые высокие деревья, бросался оттуда вниз, подлетая к земле, цеплялся за ветки других деревьев, снова взлетал и падал. Он прекрасно понял, что над ним не шутят, и все же, когда утомился, просительно сказал:

— Шутите?

Его друзья, не шевелясь, глядели на него.

Вечером, когда они сидели у костра вместе с подошедшим Коростелем, Мухомор начал рассказывать:

— Я не знаю, что такое время. Я знаю только, что все его чувствуют, и чувствуют по–разному. Оттого и живут все по–разному. Одни быстро, другие не торопясь. Для тебя, Лис, время — что муравьи под мышками. Оно тебя покусывает, вот ты и носишься как оголтелый, только пятки сверкают. А камням торопиться некуда. Для них год — что для нас день. И для воды и для земли то же самое. Весной солнце их прогрело, будто утро наступило. осенью холодать стало — вечер пришел. Такими их Странник из колодца достал. ты, когда с Останцем говорить начал, стал по его времени жить, по времени камня. Я с тобой в первый день до вечера просидел, потом «будить» принялся, а ты не «просыпаешься». Сидишь твердый, как будто сам из камня. Я за Коростелем: «Смотри теперь ты за ним, ты ведь всех надоумил, что Останец живой». Он согласился.

Коростель, до того молчавший, одобрительно угукнул.

— Так мы месяц возле тебя дежурили. Белок отгоняли, крыс. Всем охота была тебя погрызть. Хоть и не знали, очнешься ли ты, но стеречь стерегли. Через месяц человек пришел, — он кивнул в сторону священника, — тоже решил тебя охранять. Нам полегче стало.

Он замолчал, и за него закончил Мухомор.

— Зимой больше так не делай. Никогда ведь не знаешь, отчего твои земляные собаки проснутся.

Земляные собаки появлялись в лесу очень редко. Никто из лесного народа сам не умирал, просто в определенный час из земли вылезали псы, и начиналась охота. Говорили, что у каждого есть свои собаки, они спят и ждут своего часа. А когда он наступает, они выходят и утаскивают своего хозяина под землю, как верные друзья отводят домой загулявшего товарища. Когда приходит такой момент, никто не знал, но известно было, что излишнее любопытство — верный способ скрыться под корнями деревьев. Некоторые вещи лесной народ знать не должен.

Все на секунду притихли от страшного напоминания и вздрогнули, когда Лис радостно заголосил в высокое звездное небо над головой.

— А–а–а–а! — Крик полетел к звездам и, отразившись от них, вернулся эхом к веселящемуся бесу и его друзьям.

Лис бросился на Коростеля, зацепил кота–Мухомора, и они сплелись в клубок из кожи, шерсти и перьев. Клубок катался, хохоча и мяукая, меж деревьев, временами стукаясь о них так, что сверху сыпались сухие ветки. Потом он исчез в темноте, за кругом света костра. Священник улыбнулся в густую бороду, подкинул в огонь дров. Издалека еще долго доносился отчаянно веселый крик Лиса, отражающийся от высокого купола неба.

— А–а–а–а…