Лис и империя

— Будь по-твоему, — сказал Джерин. — Ты всегда делала что хотела.

— Я? — воскликнула Элис. — А как насчет тебя?

— Знаешь, в чем беда? — печально спросил Лис. — Беда в том, что мы оба правы. Вероятно, это одна из причин, по которым мы разошлись.

Элис покачала головой:

— Не вали с больной головы на здоровую. Это ты один виноват.

— Как скажешь. — Джерин вздохнул. — До свидания, Элис. Я не желаю тебе зла. Если ты еще будешь здесь, когда мы погоним империю с северных территорий, я к тебе загляну, а ты пока подумай, не надо ли все-таки выяснить, хочет ли Дарен тебя повидать.

— Зачем? Думаю, мне будет проще обратиться к имперским солдатам. Они наверняка с удовольствием проводят меня в поместье сына… вернее, в мое поместье, — сказала Элис. — Ведь это они, кажется, наступают, а вовсе не вы.

Лицо Лиса окаменело.

— До свидания, Элис, — повторил он и вышел из таверны.

На краю селения он оглянулся. Никто не стоял в дверях, не глядел ему вслед. Собственно, он на это и не рассчитывал.

— Капитан, почему, черт побери все на свете, ты не надрался? — требовательно спросил Вэн. — Если бы что-нибудь столь же ужасное приключилось со мной, я бы ходил пьяный в дым дня три-четыре.

— Как только я увидел ее, во мне шевельнулось такое желание, — ответил Лис. — Но знаешь что? По прошествии стольких лет мне она, видимо, сделалась безразлична. И я решил, что вовсе незачем выкидывать из-за нее какие-то фортеля.

Вэн в удивлении вытаращил глаза.

— Это, возможно, самое печальное, что я когда-либо слышал.

Джерин наморщил лоб, размышляя. Потом сказал:

— Вряд ли. Если бы я наконец не понял, что давным-давно исцелился, было бы еще хуже.

— Она… не такая, как мама, верно? — счел возможным задать вопрос Дагреф.

Он говорил очень медленно, с явной осторожностью подбирая слова, ибо опасался обидеть отца (ведь, в конце концов, речь шла о матери его старшего брата), но в то же время не хотел придать сказанному хотя бы долю благожелательности. Ему удалось справиться с этой задачей, едва ли посильной для прочих юнцов его лет.

Джерин обдумал свой ответ столь же тщательно.

— В чем-то да, в чем-то нет, — сказал он наконец. — Она очень умная и яркая женщина, так же как и твоя мать. Но мне кажется, Элис всегда недовольна тем, что имеет. И всегда стремится хватить через край, не соглашаясь на что-либо меньшее.

— Это же глупо, — заявил Дагреф.

Вэн загоготал:

— И это говорит паренек, который, услышав дважды какую-нибудь презанимательную историю, где в первой версии шлюху называют неловкой, а в другой — неуклюжей, тут же укажет тебе на неточность.

У Дагрефа хватило такта залиться румянцем, а может, это просто пыхнули жаром уголья костра. Он сказал:

— Вообще-то мне кажется, что в первый раз, когда я слышал эту историю, вы назвали ее нерасторопной, разве нет?

— Нерасторопной? Я никогда не… — Вэн осекся и сердито уставился на Дагрефа. — Ты меня подловил. Знаешь, как я поступаю с людьми, которые пытаются меня подловить?

— Наверное, как-нибудь отвратительно, иначе вы бы не стали спрашивать, — ответил Дагреф, ничуть не смутившись.

— Что же нам все-таки с ним делать, Лис? — спросил Вэн.

— Будь я проклят, если я знаю, — отвечал Джерин. — С моей точки зрения, это дело не только наше, но и всего мироздания.

— С моей точки зрения, ты прав, — сказал Вэн.

Пару лет назад Дагреф бы возмутился, но сейчас — нет.

Он уже не позволял сбить себя с толку. И задал очередной вопрос:

— Если она отличается от моей матушки, почему ты женился на ней?

— Тогда мне это казалось хорошей идеей, — ответил Лис.

Дагреф скрестил руки на груди, явно давая понять, что не намерен удовлетвориться подобным ответом. Такую позу Джерин сам не раз принимал, беседуя с вороватыми крепостными, упрямыми лордами или собственными детьми. Увидев, что его же оружием пытаются воздействовать на него, он хмыкнул.

— Не всегда можно предугадать заранее, как у тебя сложатся отношения с кем-то. Не всегда можно заранее сказать, сложатся ли они вообще.

— Это точно, — подтвердил Вэн. — Посмотри на меня и Фанд.

— О, это чушь, — сказал Джерин, радуясь возможности обсудить чей-то брак, а не свой. — Ты прекрасно знал, что вы с Фанд не поладите.

— Йо, верно. — Ухмылка чужеземца увяла. — Но нам нравятся перебранки, если ты понимаешь, о чем я. Чаще всего для нас это развлечение, скажем так. Но иногда все происходит всерьез.

— Не понимаю. — Дагреф обратился к Джерину: — Зачем браниться с тем, кого любишь, с тем, с кем живешь?

— Почему ты спрашиваешь об этом меня? — удивился Лис. — Я не люблю ругаться. Это он любит. — Он ткнул пальцем в Вэна. — Однако я впервые слышу, как он признает это вслух.

— Иди ты ко всем чертям! — Вэн произнес это без тени злобы. — Ты так любишь тишину и покой, Лис, что хочешь, черт возьми, превратить жизнь в сплошное занудство.

— Нет. — Джерин покачал головой. Это был давний спор, и он уже умел выходить из него без особых потерь. — Я просто не хочу, чтобы жизнь была обжигающе горяча, словно брызги жаркого с фасолью.

— Но порой она все-таки жжется, — сказал назидательно Дагреф и вдруг спросил: — Что ты собираешься предпринять в связи с… этой дамой?