Лис, который раскрашивал зори (сборник)

Церемония была короткой. Линн и Венд говорили о том, что для зачатия брака не требуется, но мастер Райяк работал только в строгом соответствии со стандартами Центра. А Центр в лице господина Тарра, теперь говорил «тойя, его муж и жена…», и мастер Райяк повторял «мои муж и жена…».

Что останется от его жизни, если из неё убрать эти стандарты? Без обоснованной методологической поддержки Центра и его геномной программы, тойя были бы обречены на смерти в раннем возрасте: распределяемые, как и все остальные механоиды, по интеллекту и предрасположенностям, они бы так или иначе оказывались на самых худших назначениях - их здоровье не всегда позволяло им выйти из дома, они не переносили ни физических, ни длительных интеллектуальных нагрузок. А значит, не имели бы медицинской помощи - не заработали бы на неё. И далее бы погибали. Погибали бы от простого изменения погоды.

После бракосочетания, мастер Райяк отдал Линн и Венду знаки прощания и собрался уйти, но его остановили. Линн только сказала: «Сейчас, мастер Райяк. Я не уверена, что решусь начать позже, если мы не начнём сейчас».

Мастер Тарр, учтиво покинул помещение, а мастер Райяк приблизился к Линн. Она поставила ноги на свою кушетку, и лишь слегка их развела, словно полагая, что этого было довольно. Довольно ли? Для контакта - довольно вполне, но как супругу, мастеру Райяку было нужно чуть больше. Он впервые за всё это время снял перчатки. Нет, шрамы на руках вовсе не были ужасны. Но его длинные тонкие пальцы, созданные, словно из хрусталя, потерявшего в последний момент форму, отчего-то страшили Линн и страшили Венда. Должно быть, им следовало оказаться холодными на ощупь, липкими - какими руками вторгаются одни в жизнь других, в чужие души - незваными, омерзительными, чужими?

Райяк коснулся её лодыжки, Линн смотрела холодно, но, когда тойя начал скользить бархатными тёплыми подушечками вверх она не выдержала - посмотрела на мужа. От прикосновения тойи по коже разбегалась дрожь. Неприятная, чумазая, словно при болезненном ознобе. Если бы кожа его была холодной, если бы обезображены были словно сотканные из лунного света фаланги, если бы было больно, если бы только было больно…

Санкционированное чистое предательство. Дистиллированная, рафинированная измена, и принуждение к содействию, понимаю и помощи. Линн, милая Линн…

Венд не выдержал. Он хотел оттянуть мастера Райяка за плечо, но тойя перехватил его руку странным открытым жестом. Перехватил, и поднёс ладонью к своей щеке. Венд чувствовал напряжение мышц тойи. Это странное прикосновение выбило его колеи, словно коснулось старых забытых страхов, которые прятались глубоко за душой. Коснулось, и… уняло их. И потеплело будущее - страшное, тёмное. И крики Линн, её безумные глаза, полные боли и безотчётного страха - всё это, грядущее, невыносимое, больше не казалось ему губительным. Он снова услышал слова, которые мастер Райяк произнёс тогда, в кафе «не один». Не один, не один, не одинок. Венд попытался отнять руку, но… он не захотел.

Белые пальцы с тонкой кожей. На рукаве камзола собиралась волнами ткань юбки. И тут Линн вскинула на Венда взгляд. Последний - холодный и колкий. Острый. И Венд сделал то, что она хотела.

У тойя такое хрупкое здоровье. Их так легко убить. Даже щуплый и невысокий Венд физически превосходил мастера Райка. Тот не мог оторвать руки, сжимавшей в захвате горло. Венд не видел его глаз - стоял за спиной. Нужно было просто так держать и ждать.

- Накажут, - прохрипел Венду умирающий мастер, - не вас…

- Как меня ещё можно наказать!? - рассмеялась ему в глаза Линн, садясь на кушетке на колени, пряча под себя ноги.

- Десять… - шепнул тойя теряя сознание, - десять…

Венд выпустил его.

- Почему? Зачем? Ты мог бы его убить и спасти нас друг для друга, любовь моя! Я никому не отдам себя! Никому!

- Прости, прости, - шептал Венд, на коленях перед кушеткой лаская в слезах её пальцы, которые она в ужасе пыталась отнять, струилась по ликровым клапанам полная возбуждения и боли их ликра в вены друг друга, - десять метров - это всё, что у тебя есть. Я не вынесу, если у тебя отнимут это пространство. Я не вынесу твоих страданий!

- Мне всё равно, мне всё равно…

- Но я никогда не смогу этого сделать с тобой. Я умоляю, прости и не гони меня… Линн… Линн… Линн…

Любовь бессильна в своём милосердии. Её бессилие - вызов.

Мастер Райяк смог добраться до выхода из комнаты и позвать на помощь. Упал уже в коридоре, под ноги своему сотруднику.

Вечером приходил врач, но лекарств принимать уже было нельзя - произошло зачатие. Мастер Райяк остался опять наедине со своей болью. Была глубокая ночь. Он мучился, не мог уснуть, и толком бодрствовать был не способен. Лежать было тяжело, поднять голову - решительно невозможно. Его помощник старался делать всё возможное, но сейчас он задремал, и мастер Райяк не решался его будить. Терзала жажда.

- Вы хотите пить, мастер Райяк? - произнёс его демон, глядя за ближайшее к кровати окно. Начался первый осенний дождь.

- Да.

Незваный гость направился к бару, и оттуда вернулся со стаканом воды. Подал тойе.