Лис пустыни. Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель

Раскаты орудийного грома, пронзительный вой мин, оглушительные разрывы снарядов и бомб, лязг гусениц и сухое стаккато автоматных и пулеметных очередей сливаются в какофоническую музыку войны. Она ввергает тебя в состояние оцепенения и напряженного ожидания, она заставляет тебя ощутить, что ты больше не принадлежишь самому себе…

На полях Нормандии развернулось ожесточенное сражение войны на уничтожение. Рядом со мной стоят офицеры, воевавшие здесь во время 1-й мировой. Один из них пристально вглядывается в объятый огнем и дымом пожарищ передний край нашей обороны и задумчиво произносит:

– То же самое было и во Фландрии в восемнадцатом году. Но иногда мне кажется, что сегодняшняя война приняла еще более ожесточенный характер.

На самой линии горизонта, в туманной дымке уходящего дня легко можно различить горящую деревню и разрушенное здание аэропорта Карпикет на западе, в пяти километрах от Кана. В середине прошлой недели сюда просочились британские и канадские танки. С пятницы на субботу союзники предприняли концентрический штурм города и за считанные часы превратили некогда цветущий Кан в сплошные развалины.

Наши войска вели тяжелые оборонительные бои под ураганным огнем противника. Враг со всей очевидностью дал понять, что это не обычная война, а война на уничтожение, когда только за одни сутки боя, в воскресенье, выпустил по нашим позициям на ограниченном участке фронта 80 000 фугасных, осколочно-фугасных и осколочных гранат. С той же яростью и при массированной поддержке полевой артиллерии и корабельных орудий враг нанес удар западнее Кана в направление Мальто и Этервиля с целью захвата переправ через Орн. Танковым армадам союзников удалось глубоко вклиниться в боевые порядки нашей обороны. Еще не угас огонь германского сопротивления на позициях западнее и севернее Кана.

Наши парни сражаются до последнего патрона, до последнего человека и до последней капли крови. Они не спрашивают, как повлияет на положение фронта их яростная борьба и… неминуемая смерть. Они честно выполняют свой солдатский долг.

В ОКОПАХ НА ВЫСОТЕ «112»

Фронт юго-восточнее Кана. 15.07.1944.

Мы стоим сильно пригнувшись в отрытых по плечи окопах высоты «112», ставшей ареной ожесточенных боев последних недель. Измочаленный осколками редкий кустарник скрывает нас от прямого наблюдения со стороны вражеских постов. До их передовых позиций рукой подать – каких-то 200 метров. Скрючившись в «земляных норах», враг так же, как и мы, пристально разглядывает наш передний край. Я стою в первой линии окопов держащей здесь оборону пехотной дивизии. На моих часах – 08.45. Местность просматривается на несколько десятков метров – еще не успел до конца рассеяться утренний туман, и моросит мелкий летний дождь. Только благодаря плохой видимости противник не обнаружил наших перемещений и не обрушил на нас шквальный огонь своих батарей. День за днем стальной кнут тяжелой артиллерии опускается на наши позиции, круша и перемалывая все живое и мертвое на изрытых глубокими воронками склонах высоты. Рядом в окопах сидят на корточках гренадеры танковой дивизии Ваффен СС – они сменили своих товарищей, сражавшихся в этом аду трое суток.

Авиация противника исключила всякую возможность перемещения в регионе Кана. Мы долго ждали благоприятного прогноза погоды, и, наконец, метеорологи дали «добро». Не опасаясь вражеских истребителей, мы рванули вперед на грузовиках повышенной проходимости, а тем временем в штаб пришло донесение, что наши войска только что отбили позиции обратного ската высоты «112» в ночной контратаке. Мы проникались духом недавнего сражения – мчались мимо искореженных обугленных остовов грузовиков, лавировали между воронками, проезжали через разрушенные и обезлюдевшие нормандские селения. Специально остановились рассмотреть «лисью нору» – индивидуальную стрелковую ячейку британцев. Все дороги были искромсаны бомбами, мы объезжали завалы и искали обходные пути. Здесь проходил передний край британцев.