Лис Севера. Большая стратегия Владимира Путина

Давайте посмотрим на то, как менялись формулировки внешнеполитических задач в «концепциях внешней политики Российской Федерации» на протяжении полутора десятков лет. Помня при этом, что Путин всегда лично принимает участие в подготовке таких стратегически важных документов и сам делает последнюю редакцию. В Концепции внешней политики, подписанной Путиным летом 2000 года, отражен как раз тот подход в рамках западного паттерна, а котором я писал выше. С одной стороны, «не оправдались некоторые расчеты, связанные с формулированием новых равноправных, взаимовыгодных, партнерских отношений России с окружающим миром, как это предполагалось <…> в 1993 году». Причем эта ситуация описывается в формате «новых вызовов и угроз национальным интересам России». А далее указывается конкретный «адрес» этой угрозы: «Усиливается тенденция к созданию однополярной структуры мира при экономическом и силовом доминировании США. При решении принципиальных вопросов международной безопасности ставка делается на западные институты и форумы ограниченного состава…».

Что же предполагается сделать, чтобы противостоять указанной угрозе в 2000 году? Ответить симметрично, то есть, несмотря на встречное движение (давление) Запада, ставится задача: «Обеспечение <…> прочных и авторитетных позиций в мировом сообществе, которые в наибольшей мере отвечают интересам Российской Федерации как великой державы». Приходится признать, что стремление вернуть Россию в разряд мировых держав на фоне движения США (и Запада в целом) к мировой гегемонии напоминает движение двух поездов навстречу друг другу по одним и тем же рельсам. Кстати, в Концепции внешней политики 2000 года еще указывается, что «Россия будет добиваться сохранения и соблюдения Договора от 1972 года об ограничении систем противоракетной обороны — краеугольного камня стратегической стабильности».

Однако в последующих редакциях Концепций внешней политики формулировки, по которым можно обнаружить скрытые параметры большой стратегии Путина, меняются. Во-первых, уже в 2013 году исчезает определение России как «мировой державы». И это, конечно, симптоматично. Разумеется, Путин — и это показывает вся история последних 20 лет — не отказался от своей цели, сформулированной еще 30 декабря 1999 года накануне прихода к власти. Просто большая стратегия начала меняться, но об этом ниже. А пока вернемся к текстам Концепции внешней политики. Отмечу, что поменялось формулирование геополитического положения России. Это к вопросу о возвращении в свой «евразийский дом», поиске центра тяжести и, соответственно, равновесия. Уже в Концепции внешней политики в редакции 2013 года появляются новые концептуальные формулировки: «Внешняя политика России… характеризуется последовательностью и преемственностью и отражает уникальную, сформировавшуюся за века роль нашей страны как уравновешивающего фактора в международных делах и в развитии мировой цивилизации». Следует признать, что два этих характерных изменения — исчезновение «мировой державы» как цели и подчеркивание уравновешивающей роли России в мире — говорят о том, что в указанный период Путин не только вышел за рамки западного паттерна и даже западной ментальности, но уже нашел новый исторический образец, на который можно было опереться для реализации своей большой стратегии.

Но сначала еще о двух моментах, которые отразились в Концепциях внешней политики в редакциях 2000, 2013 и 2016 годов. Во-первых, подтверждая сказанное выше, хочу отметить, что в Концепции внешней политики 2000 года речь при формулировании вопросов безопасности на нашем континенте идет о двух субрегионах — евроатлантическом и азиатско-тихоокеанском. И хотя Россия упоминается один раз как крупнейшая евразийская держава, получается (при такой дихотомической структуре континента), что она вынуждена сделать выбор и примкнуть либо к евроатлантическому Западу, либо к азиатско-тихоокеанскому Востоку. Об этом я писал в январе далекого 2003 года, подводя итоги внешнеполитического 2002 года[22]. Россия должна была отказаться от подобного ложного выбора и стать самостоятельным центром тяжести. Уже в Концепции внешней политики 2013 года кроме указания на историческую роль России как уравновешивающего фактора появляется свое собственное место нашей страны в геополитической структуре континента: речь идет о «евроатлантическом, евроазиатском и азиатско-тихоокеанском пространствах». Таким образом, утверждается срединное положение России в трехчленной структуре континента как центра равновесия.