Лиса. Аркан пророчества

Мы не знали тогда какова на самом деле была численность последователей Ордена, но чувствовали, что входим во что-то несравнимо большее, чем кучка фанатиков. Меня подвела моя безудержная амбициозность, тогда мне казалось, что я мог добиться всего, добиться славы, признания, денег, власти. Добиться того, чего, мне мнилось, я был несправедливо лишен. Барти не слишком усердствовал в стремлении занять какое-то значимое место, оно и так ждало его в будущем. Его привлекал сам поиск артефактов. Он хотел обрести что-то, что возвысило бы его над всеми. Найти перстни – вот, что нас с ним сроднило. Идея, которой мы посвящали все свое время.

И мы нашли два из них. И в том, и в другом случае, пожалуй, лишь случайность сыграла нам на руку. Перстень Тая я нашел, копаясь в Университетском архиве. Это он, тот самый перстень, который теперь, я надеюсь, окольцовывает твой палец, Лиса. Его свойство уже знакомо тебе. В нужный час он стимулирует пробуждение скрытого дара. А Барти, Барти нашел перстень Мавараши в каком-то очередном кабаке, в городке у Южного моря. Он дал ему право владения «серыми тенями». И это изменило нашу жизнь.

Находки не терпели передачи в чужие руки. Оба перстня приняли по капле нашей крови и теперь полностью принадлежали нам. Орден, поняв, что изменить уже ничего нельзя, возвысил нас, даровав места в высшем своем отделе. В Магистерстве. Мое самолюбие, мои амбиции были удовлетворены. Я ликовал. Я добился, сам добился признания. Без помощи отца, деда и кого бы то ни было еще. Это ощущение пьянило лучше всех выпитых нами с Барти напитков. Теперь, нам казалось, жизнь устроена. Но мы ошибались. За славой приходит неизбежное. Разочарование. А высокая должность имеет и свою оборотную сторону. Ответственность. И жертвы. Не в смысле убитых людей, хотя многие и этим жертвуют. Но убийства части собственной души. Более того, жертвуя собственной душой, ты оправдываешь себя тем, что это неизбежно. Я не мог смириться с этим. Отдать должное моей совести, я сопротивлялся гораздо дольше Барти. Он принял это несравнимо легче, найдя для себя оправдание. Магистерство умело ломать и подминать под себя.

Все, что ты видишь, Лиса, все, что ты знаешь, это лишь то, что они показывают. То, что они хотят тебе внушить. Проработав в Магистерстве год, я понял эту простую истину. А потом последовало это задание, совпавшее и по месту, и по времени с кончиной моего отца. Уже тогда мне не хотелось выполнять поручение Ордена, но выбора у меня не было.

Задание было простым. Найти и уничтожить старое пророчество ведьмы Инеллы Отама, сожженной в Шерской Косе, а также уничтожить все и всех, кто был с этим пророчеством связан. Самого пророчества никто не читал, но Архимаг, стоявший во главе Ордена, был уверен в том, что оно препятствует возрождению Старых Богов, а Архимаг был не тем человеком, которому можно возражать».

Глава 2

Лиса оторвалась от чтения, потерла уставшие глаза и вновь посмотрела на желтые листы дорогой бумаги, лежавшие перед ней. Неровный свет от наполовину оплавленной свечки плясал на листах уродливыми тенями, лишь усиливая гнетущее ощущение от постепенно разматываемого клубка старых запутанных интриг. Образ отца, сначала отъявленного негодяя, бросившего свою беременную жену, после несчастного любящего мужа, вынужденного держаться от семьи вдалеке, обрел новые оттенки. Она, представлявшая его ранее лишь таким, каким видела в мертвецкой Управления, пожилым, но крепким мужчиной с тяжёлым подбородком и, наверняка, не менее твёрдым характером, теперь следовала за ним по следам его детства, юности, молодости, собирая образ родителя заново из клочков воспоминаний самого Арвилла Шерского, незаконнорожденного наследника древнего рода.

Девушка заправила непослушный локон за ухо и, поплотнее закутавшись в пуховый платок, подаренный ей Гасом, потерла немного саднящий большой палец на левой руке. Ранка от пореза острым кухонным ножом нира Мориса почти зажила, но краснота еще держалась, напоминая о собственном внезапном озарении и скоропалительном решении, приведшем к столь поразительным результатам. И ведь если бы не фраза зубрилы о странных пустых листах и его удивление столь малочисленной информацией, хранящейся в такой пухлой папке, Лиса бы никогда не подумала, что странные буквы незнакомого языка, которыми были исписаны те самые «пустые листы», были видны лишь ей. Тогда она, еще не знающая, как трактовать подобное решение отца, промолчала. И только ночью, осененная мыслью о том, что если символы видит только она, то бумаги могут открыться тоже ей одной, вскочила с едва нагретой телом постели в маленькой спаленке и отправилась на кухню. Что может являться лучшим подтверждением личности, как не кровь? И лучшим средством для получения этой крови показался нож.