Лиса для чемпиона (СИ)

Я же теперь, опустив взгляд в свою тарелку, не могла не представлять в ярких картинках то, что только что упомянул Царёв. И только откуда у меня, мышки, такая буйная фантазия появилась?

Да что такое! Сжимаю вилку в руке, пытаясь успокоить взбунтовавшееся тело. Плотно сжимаю под столом и бёдра, чтобы унять неожиданное томление между ног. Дожилась до того, что от мужского обещания сорвать одежду меня так расплющило.

— Азалия, ешь, пожалуйста. Я вчера беседовал с твоим врачом, она просила проследить за твоим режимом питания, чтобы исключить обмороки от банального недоедания.

С силой впихиваю в себя кусок омлета и медленно жую. Теперь хотя бы рот занят и не надо будет отвечать на сложные вопросы.

Чувствую на себе мужской взгляд, который, как назойливая мушка, не даёт ни минуты расслабления и ползает по моему лицу.

— Я тебя сейчас кормить начну, — тихим рыком угрожает Андрей, и я быстро проглатываю пережёванную до предела массу.

Осторожно поднимаю голову и вздрагиваю под требовательным взглядом мужа. Господи, если он так и на ринге смотрит на соперников, то странно, что они ему досрочно не сдаются.

Я вот готова. Прямо на этом столе.

Боже! Лина! Какого чёрта!

Царёв медленно поднимается из-за стола и медленно подходит ко мне.

Я представляю себя мраморной статуэткой и даже дышать перестаю. Вдруг мимо пронесёт.

Ах, нет! Упирается левой рукой в спинку моего стула, что та жалобно скрипит, а другой забирает вилку из моих разом ослабевших пальцев.

— О чём ты только думаешь, Лисичка?

Оу, чемпион, тебе лучше этого не знать, а то после уже тебя может стошнить.

— А о чём, по твоему мнению, я должна думать? — не глядя на Андрея, выдавливаю из себя.

— О завтраке, конечно, и о ребёнке.

Он подносит наполненную вилку к моему рту, и я послушно его открываю, принимая еду.

В ушах нарастает гул, как будто я уже в самолёте, который всё быстрее и быстрее набирает высоту. С ужасом начинаю понимать, что меня снова начинает тошнить. Перевожу умоляющий взгляд на мужа. Господи, уйди, пожалуйста! Не хочу опозориться, кажется, уже в четвёртый раз.

— Я поняла, Андрей. Спасибо, — дополнительно шепчу ему и пытаюсь отобрать вилку.

Наши пальцы соприкасаются, вызывая новые волнения в моём теле. Я как море в непогоду, что бьётся волнами об угрюмый утёс боксёрского спокойствия.

— Хорошо, но поторопись.

Царёв возвращается к своему завтраку. Я же сдавленно дышу и тоже принимаюсь за еду от греха подальше.

После чемпион меня как будто избегает, но при этом умудряется в нужный момент всегда быть рядом. Это меня так поражает, что я всю дорогу до самолёта думаю исключительно о муже, точнее, о моём неправильном первом впечатлении о нём.

Мы в браке второй день, живём вместе — третий, а знакомы на чуток больше, но все его действия такие привычные, как будто я у него десятая беременная жена в гареме.

Может, и гарем есть?! Просто я не в курсе.

В душе поднимаются ропот и возмущение. Я от шока даже рот ладошкой прикрываю, чтобы мои гневные восклицания на саму себя не вырвались наружу.

Я ревную! Нет, ну Лина, ты совсем чокнулась! Неужели это всё штамп в паспорте и полоска золота с камушками на безымянном пальце правой руки такие чудеса творят?

Глава 14

Глава 14

Андрей

Азалия молчаливая и покладистая, но бля… лучше бы орала и била посуду! Вот честно!

Этот её «тихий омут» пугает меня даже больше, чем возможность проиграть ближайший бой. В этом случае я получу по роже и корпусу, а если Лисичка снова рванёт в бега, пострадает вся моя жизнь. Чтобы про меня ни думали люди, включая саму девушку, я гиперответственный человек, а тут не только за человека отвечаю, но и за ещё неродившегося малыша. Сириус знал, к кому тащить девчонку, чтобы спасти от всех бед.

А как тут спасать, когда она эти беды сама же и генерирует. Потоком.

Выдохнул и бросил короткий взгляд в сторону Азалии, прикрывшей в неизвестном изумлении свой очаровательный ротик.

Она им во сне забавно причмокивает. И вообще, совместный сон без предварительного и заключительного секса — это тоже нечто новое в моей жизни. Но, как ни странно, её лапки, сброшенные на меня, не раздражали. И кормить Лисичку с ложечки тоже оказалось нечто эротическим, что бьёт сначала по нервам, а потом сразу в яйца. И здравствуй, стояк!

Чувствуя, что снова ухожу не в ту степь, быстро моргаю, прогоняя развратные видения. Смотрю в окно и тихо, но отборно матерюсь.

Нас ждали. Прямо около небольшого частного аэропорта столпилась приличная кучка папарацци, которая желает моих крови и нервов.

И ладно я… они же сейчас дорожным катком пройдут и по Лисичке. То-то она рот прикрыла и снова дышит, как сегодня утром за завтраком, через раз. Наверное, снова тошнит. А после моих матов ещё и голубые глаза свои округлила до размеров маленьких зеркальных озёр.

— Это всего-то пресса. Вскоре привыкнешь, — пытаюсь говорить умиротворённо, но ведь эти упыри и меня самого бесят.

Хочется сделать разогрев прямо по выходу из тачки.