Лиса. Экзамен на выживание

– Ну, знаете, не очень-то приятно раз за разом попадать в неприятности… – начала она.

– Ну, понятно. – перебила эльфийка к огромному облегчению Лисы. – Итак, один магистр ползает по полу, другая – по двери, третья отчитывает и в этот момент я вижу, как мимо меня проходит, кто бы вы думали? Сам ректор! Представляете?

Эш не сводил с Лисы взгляда. Риз присвистнул. С соседних столиков обернулись к ним. Он поднял руки, успокаивая недовольных. Свистеть и впрямь не следовало, плохая примета.

– И что же он? – спросил задира.

– Он. – задумалась Миранта, вспоминая. – Он поговорил с вампиршей, та попыталась произвести на него впечатление. На мой взгляд неудачно. На нее клюнул только старик. Да, старика ректор тоже отпустил. А потом магистр Хайте построила портал прямо у нас в коридоре, и они втроем с ректором ушли через него.

Риз повернулся к Лисе.

– Продолжение истории с тебя, Лиса. – сказал он.

– Тебе что, в подробностях рассказывать, как мне досталось от ректора? – Лиса уже предвидела, что тот поинтересуется и подготовилась.

Задира покачал головой.

– Да, вернулась она не слишком радостная. – подтвердила Миранта.

Они помолчали. Ребята переваривая историю, Лиса радуясь, что от нее отстали, Миранта, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Как думаешь, кто это сделал? – Риз очнулся первым.

Лиса оторвалась от чая. Подумала, пожала плечами.

– Что и предположений нет? – не отставал он.

– Не-а. – подтвердила она.

– Малышка, а как насчет Ольжетты? – предложил Эш.

Лиса покачала головой.

– Нет, Эш. Она, конечно, та еще зараза. Но, думаю, у нее духу не хватит.

– Погоди, погоди. – остановила ее Миранта. – Что значит Ольжетты?

Лиса замялась и перевела «благодарный» взгляд на Эша.

– Она недавно обронила пару ласковых. – пришлось признаться подруге. – Так, пустая болтовня.

– Она сказала «почаще оборачивайся» – уточнил Эш, а Лиса закатила глаза.

– Ты сам говорил, что это ничего не значит. – воскликнула она. – Почему же сейчас передумал?

Эш молчал.

– Я понимаю Эша, если честно. – внезапно встрял Риз. – Баб…хм, девчачьи ссоры хуже всего. Сегодня они мило улыбаются, а завтра столь же мило подставляют друг дружку.

Миранта и Лиса переглянулись. Нет, не сказать, что такого не бывает, но не позволять же представителям другого пола поливать грязью высокие женские отношения. Лиса просто возмущенно посмотрела на задиру, а вот Миранта, не стесняясь в выражениях, объяснила своему ухажеру, что именно их, женский пол спасает мир от ужасной участи и заставляет мужчин чувствовать себя полноценными. Ну и еще кучу слов. Что-то про чувствительность натур. Однако, Эш не обращал внимания на них. Он смотрел только на Лису.

– Ты знаешь, что я прав и это может быть она. – убеждал орк. – Ты сказала об этом ректору?

– Нет. Я не говорила об этом ректору. – Лиса поджала губы.

– Ну…– замялся Эш. – Я не говорю, что ты должна была именно ему сказать. Но магистру Хайте нужно.

– Да? – Лиса не заметила, что Риз с Мирантой уже молча слушают их. – А если это не она? Что тогда?

Эш пожал плечами.

– Хорошо. Давайте проверим ее. – предложил Риз.

– Как? – спросила Лиса. – Подойдем и спросим: «Ты не заклинала случайно мою дверь нежной волной?

– Ну не совсем. – Риз посмотрел на Миранту. – Ты же можешь изобразить, что вы с Лисой поссорились?

Миранта секунду смотрела на задиру, подозрительно прищурившись. А после расцвела.

– Ты самый умный и коварный, Крис! – с восторгом проговорила она.

Лиса прыснула, увидев выражение лица задиры. Но его план ей понравился. Ссору назначили на завтрашний завтрак. Нужно чтобы они с Мирантой поссорились при всех. Так громко, как только можно. Желательно, конечно, чтобы при ссоре присутствовала сама Ольжетта, но такой важной ассы быть в какой-то там столовой не могло. Достаточно ее подружек из свиты. А там слухи донесут. Решили, что предметом ссоры будет задира, с которым Лиса на сегодняшнем ужине будет необыкновенно мила. Крису, конечно, льстило такое положение. Еще бы, девчонки из-за него будут волосы друг другу рвать. Лиса убеждала его, что до драки дело не дойдет, но куда там. Задира представил у себя в голове эпическую сцену и ничто не могло вытравить ее оттуда.