Лиса и Дракон: История Химико

На следующий день, Химико до вечера лежала на кушетке, отказываясь от еды, которую ей передавали через окошко. Заморить себя голодом было единственным способом покинуть этот мир в одиночной камере, хоть и не достойным наследницы самурайского рода. По традиции яматайских воинов, нельзя было допускать, чтобы голова самурая доставалась врагам, это считалось большим позором и становилось доказательством бесчестия рода в руках соперников. Фудзивара же было уже, по большому счёту, всё равно. Вся её семья уже либо была уничтожена, либо вскоре должна была исчезнуть, а значит у неё не было причин оставаться среди живых. В тот вечер, шли уже вторые сутки, как Химико ничего не ела, в плену ей дали кусок хлеба, после уборки на кухне. Пленнице казалось, что она уже вот-вот погибнет, конечности были будто из ваты, веки тяжёлыми и не открывались до конца, а боль в желудке уже почти не чувствовалась. Когда пришло время ужина, окошко в двери открылось, а охранник-эльф протянул в камеру алюминиевую тарелку с какой-то похлёбкой.

– Эй, Фудзивара, жрать! – скомандовал солдат, будто подзывая собаку.

Химико резко будто потеряла контроль над своим телом и разумом. Её глаза широко открылись, ноги сами двинулись к двери, а руки взяли тарелку с едой.

– Наконец-то – сказал эльф – генерал сказал, не будешь есть, запихивать силой, так что лучше жри сама!

Окошко закрылось, а Химико, сев на кровать принялась хлебать жидкий суп, в котором плавали лишь лапша и пара кружочков моркови. Фудзивара выпила весь бульон и поставила тарелку на тумбочку, вытерев рот рукавом. Только после трапезы, она поняла, что сделала. Суп хоть и был не слишком насыщенным, но вновь сделал заложницу сытой, а значит план голодной смерти пошёл прахом. Девочка не понимала, что происходит, она снова будто действовала по чужой воле, даже не осознавая этого, будто какой-то злой дух издевался над ней и даже умереть спокойно не давал. Ситуация повторилась и утром, и в обед, тело будто отказывало своей владелице в голодовке и не хотело отпускать на тот свет. В конце концов, пришлось смириться и вечером Химико ела уже по своей воле, но понять, что же именно с ней происходит, так и не могла.

На третьи сутки заключения, к Химико пришёл генерал Айртон. Он появился в середине дня, всё так же с трубкой во рту и в военной форме, в компании двух охранников, вставших у двери камеры.

– Добрый день, мисс Фудзивара – сказал Айртон, войдя в помещение – надеюсь не отвлёк вас от важных дел?

Химико ничего не ответила, а лишь осуждающе взглянула на Герни. Тот же слегка посмеялся со своей остроты и присела на стул, стоявший напротив кровати.

– Ладно, времени у нас немного, поэтому ближе к делу. Если помните, я дал обещание Его Высочеству Владиславу выяснить, где меч, который он ищет. Он меня уже третьи сутки сокрушает, не даёт работать, да и вы, наверное, ждали этого момента?

– Я не знаю, где меч – ответила Химико.

– Вы уверены?

– Да, знаю только, что он пропал где-то в лесу, больше ничего.

Генри задумался, положив ногу на ногу и почёсывая подбородок.

– Что же мы будет делать, мисс Фудзивара? Думаете, принц поверит этим словам?

– Это его дело, я говорю то, что знаю – угрюмо ответила Химико.

– В таком случае, заводите! – крикнул генерал в сторону выхода.

Дверь открылась и в неё вошла Нодзоми, со связанным за спиной руками, которую вёл эльфийский солдат, державший за у головы пленницы револьвер. Мать Химико было вся в ушибах и ссадинах, под глазами виднелись кровавые подтёки, было сразу видно, что её жутко пытали.

– Мама! – воскликнула Химико и резко встала с кровати.

Заметив, что юная Фудзивара собирается идти в сторону матери, солдат направил пушку на неё.

– Тише-тише, не нужно – сказал генерал и остановил Химико – сядьте обратно.

Химико снова села на кровать. Нодзоми же молчала и лишь взволнованно смотрела на дочь.

– Его Высочество не сразу согласился привести её сюда, но я догадывался, что иначе не вас не разговорить – сказал Генри – суть очень простая: говорите, где меч, или ваша матушка медленно погибнет у вас на глазах.

– Я, правда, ничего не знаю о мече, клянусь вам! – взмолилась Химико.

– И всё же, давайте проверим – сказал Айртон и ударил рукоятью трости по лицу старшей Фудзивара.

Нодзоми отхаркнулась кровью, а на лице появилась ссадина глубокая ссадина.

– Не надо, прошу, только не её, не надо! – кричала Химико, упав на колени перед генералом.

– Вы сами всё усложняете, мисс Фудзивара! – крикнул генерал.

Генри продолжил бить Нодзоми своей тростью по всему телу, та падала, корчилась от боли, истекала кровью, но эльфийский генерал не знал пощады и продолжал наносить удары тяжёлой железной рукоятью. Химико кричала, умоляя о пощаде и закрывала голову руками от страха. Ей хотелось ударить Айртона, но страх, что маму убьют не давал ничего не сделать, кроме как повторять – “я ничего не знаю, я ничего не знаю, я ничего не знаю!”, бессчётное количество раз.