Лиса и Каменный Зверь

Навстречу к ней шла Лиса, с оформившимся уже животом, почему то голая, с распущенными волосами и закрытыми глазами. Карлиса смеялась, звала: " Иди, Лиина Тарниер, иди...", и Ли шла послушно, мягко ступая худыми ногами по каменному полу, отчего то оказавшемуся залитым водой... Вода была мутной, похожей на морскую - ту самую, которая пенится возле берегов после шторма или сильных дождей. Сэтр хотел крикнуть жене: "Остановись, Линка! Не ходи к ней!", кинуться, удержать, но... не смог, будто что то держало его самого. В отчаянии рванувшись, заорал дурниной, врезал крепко сжатым кулаком по мягкой подушке и...

...проснулся.

Линка смотрела на него, приподнявшись на локте, зевая и заспанно морщась.

- Уилбер... - голос лисы хрипел спросонья - Ты чего? Что стряслось?

Еще не совсем придя в себя, сэтр резко прижал жену к себе.

- Только попробуй от меня уйти, Лиса. - выдохнул он ей куда то в грудь - Догоню. И убью нахрен.

Лиина вздохнула, ей хотелось ответить мужу что то едкое и насмешливое, но почувствовав вдруг прорвавшиеся через нарочитую грубость боль и страх, выпростав руки, обняла его нежно - нежно и прижала к себе.

- Чего ты боишься, - прошептала девушка в жесткое серебро волос - Куда я уйду, ну? Куда я от тебя, от вас, отсюда?

Последними словами кляня себя за трусость, прижал ее к себе. В самом деле - куда? Куда ей? Хотела бы, видела бы путь, так ушла б давно и дрянь все это, что некуда уйти. Уйти всегда есть куда. Если захочется, так найдешь куда шаги направить.

Прикрыв глаза, сейчас начал терзать память тем, как повел себя, когда решил высватать Лису. Тогда самому сэтру надо было ехать к Вэйнару Тарниеру. Поехал, договорился. А вот с окончательным вердиктом послал Ранзена...

Самому надо было. По обычаям, соблюдая традиции - самому. Так струсил... Побоялся. А чего побоялся то? Испугался того, что не выдержит оставшийся месяц, а прямо там схватит Лису за шкирку, тряхнет хорошенько для острастки ума и заберет с собой, невзирая ни на что больше.

Заставит жить. Заставит любить. Просто заставит.

- Лин! - спросил сэтр шепотом в смуглую кожу, пахнущую корицей - А ты... сны толковать умеешь?

- Какие сны? - девушка оживилась - Чьи сны? Ты ж не веришь в это... Неее, Уилбер... я не сильно умею! Я же бесталанная! У нас Сола умеет. А ты знаешь что... у Одры спроси. Мне кажется, у девочки такой дар есть, Хард как то обмолвился. Только она почему то боится, сильно не обнародует. Хард ляпнуть то ляпнул, потом сам же и говорит - ошибся. Спроси у нее! А... что приснилось?

- Да не мне... - он поморщился. Не хотелось рассказывать всего. - Просто интересно. К чему вот покойные снятся, к примеру?

Лиина выпуталась из кольца рук и, поправив подушку, села в постели поудобнее.

- Покойные... - девушка наморщила лоб - К непогоде они. Или предупредить о чем то хотят. Главное, не подавать им руки. И с ними никуда не ходить, если позовут. Ничего у них не брать. Кажется, так. Не помню я!

И опять страх... Даже и вспоминать сон не надо - Лейнар сейчас ощущал почти телесно и видение то, и холодный камень зала, и твердость пола, и ледяную воду. Слыша пронзительный, жаркий Карлисин смех и зов: ко мне, Лиина Тарниер! - хотел оглохнуть.

Хотя бояться было нечего. Прошло три месяца, Лиина носила ребенка хорошо, ровно, без болей, истерик и сильных обмороков. По утрам ее слегка тошнило, иногда кружилась голова. Не более того.

Присланный из Дома Правителя целитель не видел в этих легких состояниях ничего страшного.

- Обычное дело! - отвечал он всякий раз на обеспокоенные вопросы - Ничего сверхопасного не вижу. Такова женская доля, сэтр Лейнар.

А он боялся...

- Обычное дело! - говорила Лиина, не отрывая взгляда от вышивки.

По вечерам она шила "приданое" для малыша.

А у сэтра прямо душа в пятки уходила и от взгляда ее, и от этого спокойствия.

- Обычное дело! - улыбнулась Эрдана, приехавшая погостить вместе со старшей дочерью, Солой.

И Сола, подтвердившая это решительным кивком головы, долго шепталась о чем то с Ли, морща нос и хихикая, и поглядывая на Лейнара голубыми хрустальными щелками глаз.

- О чем шептались, Лиса? - спросил он вечером, уже в спальне, наблюдая за женой исподтишка, как хищник за жертвой из укрытия.

Вот она, выйдя из купальни, натянула теплое широкое платье на голое тело, села к зеркалу, уронила щетку для волос... Неловкая. Милая...

Вот, полуоборачиваясь, посмотрела. Сузила глаза... Как ночной зверек. Опять хихикнула, вспоминая разговор с сестрой.

- Так. Ни о чем, Уилбер.

...Умаяв жену быстрыми, осторожными ласками, горячими, как ожоги и дождавшись, пока заснет крепко, ушел в море, как и всегда делал.

Пока плыл до Утеса Скорби к вожделенному Источнику, без устали терзал, бередил память тем страшным сном. Взяла ли Лиина что - нибудь из Карлисиных рук? Дошла ли до нее? Лихорадочно вспоминал, катая в голове тяжелые шары мыслей. Вернувшись назад, вылез на берег и долго материл себя за то, что так точно и не вспомнил ничего.

ТВОЮ МАТЬ! Совсем беспамятный стал.