Лиса. Путь без права на выбор

– Есть разные поводы обескровить. Но чаще всего встречаются три. Первый – когда просто хотят убить и сделать так, чтобы подумали, будто человек или нечеловек сам себе вены порезал. Ну, убиться хотел. Второй – это вампирский след. Вампирских кланов осталось всего десяток. Сидят они себе тихо и мирно после последней резни пару сотен лет назад, да и питаются они нынче совсем не человеческой кровью. Хотя и она не перестала быть деликатесом. Ну а третий повод – это ритуал. Здесь вариантов тьма. Кровавые ритуалы запрещены законом империи, но никто не сказал, что их не проводят. Правда, чаще случаются просто кровопускания. Пара-тройка пузырьков ещё никого не убила, даже, напротив, оздоровила. Только наш случай именно ритуал. И он не безобиден. Закон, запрещающий их проводить, был принят во времена Высоких костров. В силу каких причин – неизвестно. Но казни тогда прокатились по всей империи. Жгли книги, жгли магов, жгли ведьмаков и ведуний. Вообще, костры полыхали долго. Посему, знания об этих ритуалах канули во тьму веков. Но здесь все сошлось. Ведь девушка была девственна. Это первое. Помимо порезов на руках, имеется один, главный и завершающий, удар клинком в сердце. Как точка, как выброс силы, как переход от жизни к смерти. Это очень мощный толчок. И это второе. А третье, – ведунья помолчала, погладила чашку длинными пальцами. – такие клинки не используются как раз со «времён высоких костров». Не нашли им применения. Как оружие, их заменила шпага, сабля и обоюдоострый клинок. А как ритуальное оружие, как я говорила он уже давно незаконен. Их конечно не жгли, но изымали и переплавляли. И в конце концов, четырёхгранный клинок ушёл из обихода. А теперь объявился.

Василина замолчала, задумавшись.

– Так нужно рассказать об этом ассу Валенсиру. – с жаром воскликнула Лиса.

И наставница рассмеялась, заставив девушку покраснеть.

– Да он ведь тоже об этом знает. Мы же с ним вместе в Университете учились.

Обе помолчали, каждая о своём. Чай Лиса все же решила выпить, хоть он уже и остыл. Но после сладкого пирога хотелось пить. Чай был мятный, ее любимый. Совсем как у них в избушке. И она вдруг почувствовала, что за день соскучилась по лесу, по избушке, по тренировкам, по запаху сушеных трав. Василина разглядывала ее и улыбалась чему-то. Она вздохнула и поднялась.

– Ну, пойдём-ка почивать. – и направилась к двери, что вела видимо к спальне. Лиса последовала за ней.

– Наставница, – спросила она. – А почему Вы то так, по-простому говорите, то по-городскому, как ассы?

– Это я по привычке. С Гербертом поговорила, как в Университете учили, как родители мои говорили. А в нищем квартале попробуй поговорить на этом языке, разве ж тебя кто поймёт? Вот и переучилась. А теперь уж привыкла. Да, видно, само как-то получается, то так, то эдак. Ну, вот, пришли.

Она остановилась около открытой двери. Лиса заглянула внутрь. Губы сами растянулись в улыбке. Такую спальню она только в доме у Феликса видела. Вся в кружеве. Кровать с покрывалом, легким как паутинка.

– Нравится? – улыбнулась Василина.

Лиса кивнула.

– Значит твоя. Теперь, когда в доме жить будешь, станешь в этой комнате ночевать.

Лиса смутилась.

– Что Вы, наставница, это комната для ассы. Мне бы попроще чего. – А у самой в душе борьба. И хочется, и не по рангу ей такое.

– Ещё чего, попроще. – передразнила ее Василина. – Ты Феникс. Привыкай. Если это станет известно – жить тебе в золоте. А пока и этого довольно. Учись держать себя. Головы не опускай. Но и от простого народа носа не вороти.

– Что Вы, наставница. – Лиса пожала плечами. – Я ведь сама из простого народа. А золотой клетки мне не нужно. Просто, красиво здесь и у меня такого никогда не было.

Наставница тепло улыбнулась.

– Не в роскоши счастье. Ну все, устраивайся. Моя спальня следом за твоей по коридору.

Василина указала на соседнюю дверь.