Лисандра

— В самом деле?

— Да. А теперь ответь мне на один вопрос.

— Какой?

— Ты прямо-таки горишь желанием совершить свой подвиг?

— Точно. Горю.

— Великолепно. И ради этого ты готов на все?

— Ну да.

— Тебя ничего не испугает?

— Нет.

— Ну, вот и хорошо, — сказал джинн. — Главное — слушай меня, подчиняйся моим командам, и твое дело будет в шляпе. Папочке ты понравился. Папочка о тебе позаботится.

45

Мысли текли лениво, словно река с широким, неглубоким руслом.

Крыкос думал о происходящем с ним сейчас. Нет, оно не могло быть реальностью, хотя бы потому, что такого на самом деле не бывает. И если придумывать объяснение, то… что же тогда остается?

Сон? Хм… сон. А почему бы и нет?

Крыкос посмотрел на свои лапы и огорченно потряс головой.

Что-то с ними было не так, совсем не так. И почему он, вместо того чтобы убегать прочь, вместо того чтобы отправиться на поиски возможного укрытия, стоит здесь, за портьерой, и ждет приказания? Он всю жизнь жил своим умом и никогда никому не подчинялся. Откуда же взялось тогда это желание — подчиняться приказам какого-то человека?

Нет, это неправильно. Это должно быть прекращено любой ценой.

Нужное воспоминание пришло, пробилось через пелену, обволакивающую мозг и не дающую думать, не дающую понять происходящее.

Теперь он знал, что умер. Причем убил его тот, кто сейчас отдает приказы, его Повелитель.

Крыкос издал почти беззвучный, презрительный писк.

Повелитель! Как же… жди… Будь у него такая возможность… возможность показать, чего на самом деле стоит настоящая королевская крыса. Вот тогда он…

Крыкос едва заметно вздрогнул.

Повелитель. Мгновение назад он покинул этот мир, оставив после себя какую-то магическую замену. И она наверняка подействует на всех остальных слуг. Но только не на него. Уж его-то этой заменой ввести в заблуждение не удастся.

Осторожно подняв лапу, крыкос высунул голову из-за портьеры и огляделся.

Путь был свободен. И почему бы им не воспользоваться? Теперь, после того как Повелитель исчез и некоторые наложенные им заклинания перестали действовать… По крайней мере на него. А вот на других?

Ну, это еще надо выяснить. Но самое главное — он свободен, и, значит, этой свободой надо воспользоваться. Отомстить. Самому — не выйдет. Как только Повелитель вернется, наложенные им заклинания снова начнут действовать. Но почему бы не помочь тому, на кого они не действуют?

46

Стервятники. Их было два. Стервятник с большим клювом и стервятник с клювом поменьше, но более загнутым. Они сидели на толстой ветке сухого дерева, смотрели на замок некроманта и разговаривали.

Стервятник с большим клювом рассказывал:

— Ну а потом он оказался перед выбором: убить ее или не убить? Понимаешь?

— Еще бы, — воскликнул его товарищ с сильно загнутым клювом. — Я чувствую, куда все идет. Я чувствую… Он ее убил?

— Да, убил и пошел дальше в мир снов.

Они помолчали.

Потом стервятник с более чем нужно загнутым клювом спросил:

— А дальше?

— Все, на этом история закончилась.

— Совсем-совсем?

— Да.

— А мясо? Ты не сказал самого главного. Какого вкуса у нее было мясо после того, как она полежала неделю?

Гриф с большим клювом осторожно развернул правое крыло и, вытянув длинную шею, стал его внимательно рассматривать. Так, словно на нем было что-то написано. Причем — весьма интересное.

— Ты не ответил на мой вопрос, — сказал его товарищ. — Так какого оно было вкуса? Мясо этой… как ее… зморы. Так ее, кажется, звали?

— Зморы, зморы.

— Ага, я так и знал, что правильно запомнил ее имя. Рассказывай, каков был вкус ее мяса.

— Не знаю, — признал стервятник с большим клювом.

— Не знаешь?

— Нет.

— Почему? Ты что, его не попробовал?

— Конечно, нет. Кто может похвастаться тем, что попробовал мясо зморы? Они сразу же после смерти исчезают. Пшик — и нету.

Сказав это, стервятник с большим клювом тихо хихикнул и вновь принялся рассматривать свое крыло. Его напарник, так и застывший на несколько мгновений с раскрытым клювом, издал тихое шипение и сильнее вонзил когти в иссохшую кору дерева.

— Купил? — осторожно спросил он.

— Угу.

— Будь ты проклят.

— Уже. А иначе почему бы я родился стервятником?

Они помолчали.

— Кстати, — наконец сказал стервятник с большим клювом, — у меня сейчас было предчувствие.

— И в этот раз оно касалось мяса? Все настоящие предчувствия касаются мяса.

— Не перебивай…

— Не буду. Только скажи — оно касалось мяса?

— Да. Оно его касалось. И было истинным на девяносто семь процентов. Для предчувствия это очень высокая цифра. Надеюсь, ты это слышал?

— Девяносто семь процентов? Неплохо, совсем неплохо.

— Вот именно. У меня все предчувствия имеют такую вероятность. Как специально. У других — разную, а у меня — всегда одно и то же. Как ты думаешь, к чему это?

— Не знаю. Ты расскажи, о чем оно, это предчувствие?

— О том, что здесь очень скоро наступит покой и тишина.

— Покой и тишина? И что это значит?

— А то, что все это ходячее тухлее мясо успокоится. И можно будет подзакусить. Очень скоро. Придет некто и всю эту компанию вместе с ее предводителем успокоит. Большое пиршество, оно не за горами.