Лисье время

Ляля тогда не стала слушать дальше… Мама решила отомстить за Хэллоуин, обиделась на Екатерину Яковлевну. До истории с плакатом Ляля, только чтобы не расстраивать маму, посещала изостудию, она сравнивала три года студии и ранние годы в детском саду и смирялась – в саду было хуже… Значит, Екатерине Яковлевне мама врала, не моргнув глазом, то есть без запинки и неуверенности. Долг платежом красен – так говорила собеседнице-ведущей мама. Раньше надо было Екатерине Яковлевне думать. И Ляля была с этим согласна… почти согласна. И зачем мама стала врать, что Ляля придёт осенью? Почему нельзя было сказать честно, сказать правду? Нет! Она не пойдёт в изостудию больше никогда! Хватит. Почти три года (первый год Екатерина Яковлевна относилась к Ляле почти нормально) не то чтобы унижения, а вошедшего в привычку незамечания. Ляля мучилась, рассуждала снова и снова. Всё-таки зачем мама пообещала? Неужели она хочет, чтобы Ляля продолжала рисовать? Вряд ли. Мама же сама сказала, что одобряет компьютерный дизайн. Компьютер! Как Ляля хочет научиться на нём делать разные презентации и рисовать мультики. Как, наверное, это здорово! Но это обещание мамы… Неужели мама так сказала Екатерине Яковлевне, чтобы сделать ей больно? Почему нельзя было сказать, что ещё не знаем, что танцы будут не два, а три раза в неделю, что думаем пойти на курсы компьютерной грамотности. Ну, чтобы не точно. В общем, они с мамой отомстили Екатерине Яковлевне, но как-то некрасиво, неблагородно, как-то гаденько…

На компьютерный дизайн пошла с Лялей и Лиза, она тоже бросила изостудию. Теперь они с Лизой сами вместе возвращались домой после курсов, да и до дома было рукой подать. Ляля взрослела, она уже сама ходила в магазин, бабушка совсем стала путаться: в магазине покупала не то, исключительно те продукты, которые рекламировали; экскурсию за последний год она провела всего одну, дипломные работы на рецензию ей перестали присылать – она же была жёсткая и несгибаемая, когда дело касалось списываний и переписываний. Без любимого дела бабушка стала какой-то заторможенной, она всё больше времени проводила у телевизора, меньше двигалась и прекратила моржевание на Лисьем острове…

Глава пятая «Новая» подруга

Всех перемешали. Одни классы стали гуманитарными, другие математическими. Многие мальчики остались в «А» – математическом, Лиза с Лялей перешли в «Б» – гуманитарный. Когда мама услышала фамилию классной, то заявила:

– В школе я больше не появляюсь. Надо было в математическом оставаться.

– Мама! Но ты же сама посоветовала перейти. С Лизой.

– У вас классная должна была быть другая.

– Александра Михайловна всё не угомонится? – подала голос и бабушка.

– Да, бабушка. Киса всё та же. Прознала, видать, что Ляля – моя дочь, а Лиза – Светкина. Впрочем, она и «А» класс замучает, а уж вас уничтожит.

– Мама! Не пугай! – попросила Ляля.

– Что ты, в самом деле, Зоя? Уверена – это случайность. Ляля на тебя внешне совсем не похожа.

– Бабушка! Ты как маленькая. Сразу видно наивного коммуниста, – усмехнулась мама. – В школе с первого класса все всё знают.

– Мама! Но ты же можешь отомстить за меня? – вырвалось у Ляли.

– Что значит – отомстить? – Бабушка вгляделась в Лялины глаза внимательно и осторожно, как в микроскоп.

– Ну… мама может посоветовать репортаж снять. Репортажей все боятся.

– Такое случалось, Зоя?

Ляля заметила наглую усмешку, блуждающую на мамином лице.

– А ты думала, что нашу Лялю все любить будут, как меня?

– Нет, я так не думала, Зоя. Время не то, чтобы любить. Время злое, конкурентное.

– Ну вот, раз такое время, бабушка, я и отсеиваю агрессивных. Ты своими методами, я – своими. У меня тоже есть методы.

– Объясни!

– Ну ты отсаживала в товарняк агрессивных особей, а я – сюжетцы подкидываю, а то и на ушко кому надо в мэрии шепну. Все же по телеку красивыми хотят быть, бабушка. Не запрещено ведь, бабушка?

– Зоя! Доиграешься!

– Я не играю, бабушка, я совершенно серьёзно. Просто хочу изолировать агрессивных, чтобы они жизнь Ляле поменьше портили. Хватит испорченных нервов нам с тобой.

– Зоя! Ну что ты! Как можно так!

– Очень можно, когда у тебя ребёнок. Отсадить не получается, не гуманно людей в клетки отсаживать, – мама сделала страшную паузу, – на убой.

Бабушка стала напуганной:

– Ты осторожнее, Зоя. Александра Михайловна – противоречивый, импульсивный человек, а теперь ещё старение, любой человек в старости агрессор, не вздумай что-то предпринять против неё.

– Лялю не тронет, и я её не трону. Но чует моё сердце, что до выпуска она вряд ли Лялю доведёт.

Ляля была напугана: что за монстр будет у неё теперь в классных? В списке, прикреплённом к дверям школы, значилась руководителем Киселёва Александра Михайловна, мама и Лиза называли её Кисой. Это имя Ляля слышала раньше и от тёти Гали – когда они с мамой заходили к ней в гости, сейчас-то Ляля к этой страшной, пропахшей табаком тётке отказывается ходить, да мама и не настаивает.