Лисёнок для депутата (СИ)

— Аквапарк! Хочу аквапарк! — выдаёт сын командным тоном, коряво выговаривая часть звуков, и мне ничего не остаётся, кроме как согласиться.

— Раз большинство голосов за, то едем в аквапарк!

Дети убегают по дорожке вперёд, и я решаюсь на важный разговор.

— Отец звонил, просит привезти ему детей, пока мы тут.

— С чего это вдруг? С каких пор они ему понадобились?

— Кто знает? Может, инфаркт так на него повлиял. Задумался о смысле жизни, занялся переоценкой ценностей и всё такое, — сам не верю в то, что несу, но откуда я знаю, что там у папы на уме на самом деле? — Это недалеко, меньше двухсот километров. С утра поедем, к вечеру вернёмся. А послезавтра — в зоопарк, как договаривались.

Отец лежит в известной кардиологической клинике, куда его привезли в экстренном порядке после инфаркта. По заверению местных врачей, идёт на поправку. Но в его возрасте сердце может вести себя непредсказуемо, поэтому мама периодически устраивает истерики с заламыванием рук. А есть ли для них основание — непонятно.

Мы почти не общаемся с родителями после скандала, который произошёл четыре года назад и вынудил меня очень многое в жизни изменить. Я тогда сразу сложил депутатский мандат. Для этого было много причин, в том числе и вполне весомая, озвученная официально — необходимость заниматься здоровьем и восстанавливаться после операции.

Бизнес с отцом я не бросил. После долгих размышлений решил, что не для того посвятил десять лет жизни развитию нашего семейного дела, чтобы вот так всё оставить и уйти, хлопнув дверью. Мы с папой жёстко разграничили полномочия, сведя коммуникацию к минимуму даже по рабочим вопросам.

Теперь, когда он слёг, я вынужден фактически возглавить всю его империю. Кто знает, вернётся ли отец к штурвалу и сможет ли справляться с прежней нагрузкой?

Почти двести километров до клиники по автобану преодолеваем за два часа. Дети смотрят на планшете мультфильмы и не капризничают. Лисичка заметно волнуется, хотя старается не показывать нервозность. Я и сам в напряжении.

Дети бабушку с дедушкой не знают — я оградил семью от общения с родителями во избежание нервотрёпки. Впрочем, всё это время старики не проявляли инициативу, чтобы наладить контакты. Ярика папа видел лишь однажды на протокольном мероприятии. Иришку — чуть больше, но всё это были лишь ритуальные танцы для поддержания имиджа компании. И вот теперь эта странная просьба. С чего вдруг?

В палату я захожу первым как главный парламентёр. Отец поднимается в кровати, мама помогает ему поудобнее сесть. Подхожу, пожимаю руку и обнимаю старика.

— Приехали! Спасибо, сынок, — говорит он, увидев моё лисье семейство.

— Здравствуйте, — тихо выдаёт Олеся.

— Иришка, помнишь, это — ваш дедушка! — напоминаю, но дочка стесняется и прячется за меня, а Ярик и вовсе карабкается к маме на ручки.

— Рыжие… Совсем не похожи на тебя…

— И что?

— Это я так, к слову. Сразу видно, что мамины дети, — улыбается. — Олеся, ты прости меня, дурака старого.

— Папа! Не при детях, — тут же поправляю.

Отец такой, что не особо слова выбирает, в порыве эмоций может и крепкое словцо ляпнуть.

— Не знаю, увидимся ли ещё. Просто знайте, что я очень сожалею, что так у нас всё сложилось. Не верил я… Думал, ерунда, блажь. В общем, простите меня, дети.

— Боря, перестань, всё будет хорошо, — вмешивается мама. — Витя, скажи ему!

Визит к отцу проходит в странной атмосфере. Спустя полчаса дети устают, начинают крутиться в поисках, какую бы шкоду натворить, и мы покидаем клинику. Выхожу в смятении. Я верю в силу западной медицины, да и папа ещё относительно молод, а потому разум отказывается подчиняться его паническим настроениям. Но на душе неспокойно. Всё-таки родителей не выбирают. Мне горько и больно, что нас с ними так развела судьба…

Через два дня, как и планировали, возвращаемся домой. У каждого из нас тут накопился вагон и маленькая тележка дел. Иришка прогуляла больше недели занятий в школе, и теперь приходится нагонять. У Олеси всегда море забот в кафе, и она разрывается между работой и недавно родившей подругой. Я же пытаюсь заменить на всех фронтах отца. И получается у меня, откровенно говоря, с большим трудом.

Порой в памяти всплывает встреча в клинике и папины слова о детях: «Совсем не похожи на тебя…» Никогда не испытывал по этому поводу никакого дискомфорта. Разве мы в силах повлиять на генетику? Наши дети — это наши дети, и неважно, на кого они похожи. Но сейчас вдруг возникла мысль: может, стоит попробовать в третий раз? Возможно, имея двух клонов Лисицы, удастся получить ещё и маленького клона меня?