Лишь бы музыка звучала...

— Какая? — посмотрела на себя в зеркало девушка.

— Никакая! — засмеялась сестричка. — Пойдем, я кое-что придумала с платьем.

Анна подхватила пакет с выкройками и пошла вслед за Маринкой в комнату. Про бандитов и Никиту она решила не говорить. Самой еще надо разобраться, что такое происходит. Не с бандитами — это понятно. С ними как раз все ясно. А вот что с ней такое творится?

Марина в комнате раскинула алую ткань на диване, сверху положила золотую тесьму зигзагами, а рядом — кружево…

— Погоди! — спохватилась Аня. — Кружево у нас было белое.

— А я его покрасила, — гордо сказала Марина. — Здорово получилось?

— Получилось здорово. Кружево стало потрясающе алого цвета, и классно смотрелось на фоне шелка.

— Вот посмотри, если сделать вставку из кружева, а под кружево подшить золотую ткань, то…

Аня с сомнением покачала головой:

— Надо с Варей посоветоваться. Она завтра зайдет, посмотрит, как корсаж получился, и тогда все остальное приспособим.

— Корсаж?

— Ну да, вот она выкройку дала, — показала Аня пакет. — Только я устала что-то сегодня, завтра посмотрим, ладно?

— Ладно. С танцем получается?

— Женя говорит, что получается, — пожала плечами девушка и зевнула: — Спать хочется…

Сестрички улеглись рано. День и в самом деле был трудным.

Аня лежала в темноте, прислушивалась к сонному дыханию Марины и не могла уснуть. Вот ведь беда — с ног падала, пока не улеглась, а как свет потушили, и сна нет никакого. Вспоминала, как они разговаривали с Никитой. И главное — о чем? — о кошках! Интересно, с Викой он тоже про кошек разговаривает? Вообще-то он ничего. Сразу сообразил, что ей надо помочь, и пошел провожать, хотя это могло оказаться опасной затеей. Значит, смелый. И не такой уж он непрошибаемо самодовольный, как она раньше думала. Только что он общего нашел с Викой в таком случае? Или… любовь зла?

Незаметно Аня уснула, но и во сне не нашла покоя. Всю ночь она бежала куда-то по темным переулкам, следом за ней грохотали чьи-то шаги. Она боялась оглянуться. Понимала — догонят, — не пощадят! Но бежать становилось все труднее, потому что стены сдвигались, скоро она уже могла коснуться их руками. А шаги становились все ближе, и страшно было посмотреть назад.

Вдруг впереди оказалась какая-то дверь, она с разбегу распахнула ее и оказалась в огромном зале. Тихо играла музыка, откуда-то сверху падал неяркий свет. Он ложился на пол ровными кругами, а между ними — полумрак. Аня остановилась в нерешительности — куда теперь? Зал такой огромный, что стены теряются в темноте.

Стало на самом деле жутко. Когда бежала по переулкам, было страшно, но не так. Тогда было понятно, что делать — бежать, и все. А что делать теперь?

Кто-то подошел к ней сзади — тихо, почти неслышно, — и мягко положил руку на плечо. Аня вздрогнула и проснулась. За окном тишина. Даже машин не слышно. На светящемся табло электронных часов — четыре часа. Она повернулась на другой бок и уснула снова.

Но сбежать из этого сна ей так и не удалось. Как только Аню закружил призрачный водоворот сновидений, она снова оказалась в том самом зале. На этот раз он был ярче освещен. Вдоль стен висели бархатные занавеси, в вышине сверкала огромная люстра. И музыка чуть громче, чем в прошлый раз. В зале много народа, все женщины — в длинных платьях со сверкающими украшениями. А кавалеры — в черных фраках. Пары кружатся по залу, медленно, как во сне. Впрочем, это и в самом деле сон.

Музыка звучит так, что на месте стоять невозможно. Хочется кружиться вместе со всеми, и чтобы платье развевалось у ног, в такт плавным движениям. Но она одна. А чтобы танцевать — нужна пара.

И вновь кто-то подходит к ней, берет за руку, и, хотя Аня все еще не видит его лица, она кладет руку ему на плечо, и они начинают кружиться по залу, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Все сливается вокруг в одну сияющую полосу, и зал постепенно исчезает, а тот, с кем Аня танцует, внезапно наклоняется к ее уху и тихо говорит:

— Ты — самая лучшая.

Но голос не узнать, и лица не видно. Аня хочет спросить, кто он, но вместо этого говорит:

— Правда?

И просыпается.

Сначала не может понять, где она. Кажется, что все еще продолжается сон, где музыка, и огромный зал, и вальс…

Постепенно появилось ощущение реальности. Сон кончился. Жаль. Это был самый интересный сон из всех, что она видела в своей жизни.

Марина все еще спала. Аня тихонько встала и вышла в коридор. Никого еще не было слышно. Неудивительно — всего только семь часов. В воскресенье никто так рано не встает. Что ж она-то проснулась?

Аня зашла на кухню. За окном медленно рассветало. Небо уже было светлое, а внизу, между домами, синели сумерки. И никого на улице. Даже с собаками никто не проходит. Аня встрепенулась, посмотрела на ту сторону, где вчера ее чуть не поймали двое. Кстати, она их лиц не запомнила. Днем увидит — не узнает. Ну что, будем надеяться, что это взаимно.

Аня поставила чайник, полезла в холодильник. Почему-то ужасно хотелось есть. Проснулась мама и зашла на кухню:

— Доброе утро. Ну что, какие сегодня планы?

— Буду шить платье, — сообщила Аня. — Потом схожу к Варе.