Лишь его

Было бы так легко любить такого человека, как Райан Джастис. Он добр до глубины души, мил, любезен, и никогда не причинил бы мне вреда. Если бы я пришла к нему и впустила его в свое сердце, я бы почувствовала, что возвращаюсь домой. Я знаю всё это, как будто знаю, что солнце взойдёт через мгновение, и всё же я остаюсь неподвижной на кровати. Все мои прошлые страхи и неуверенность распространяются по мере того, как первый свет пробивается сквозь шторы и разрушает нашу драгоценную связь. Сияние дня ласкает пространство между нами, и как будто Капитан знает, что это случится, он кивает и встает.

— Я пойду домой.

Я чувствую столько эмоций одновременно. Мне грустно, что он уходит и в то же время испытываю облегчение. Я не знаю, что я достаточно сильна, чтобы попросить его уйти, и все же я не достаточно сильна, чтобы позволить ему остаться. моё сердце давно разбито, и в нём нет места, чтобы любить кого-то настолько идеального. Кого-то, кто мог бы сломать меня за пределами точки возврата и оставить меня с обломками. Я знаю, что моё прошлое темно, и я знаю, каковы мои планы. Прошлая ночь была отступлением, и мне нужно оттолкнуть его. Мне нужно оттолкнуть Капитана.

Я чувствую, как он двигается в сторону кровати, и его грубая рука тянется вверх и обнимает мою щеку. Я вынуждена смотреть вверх в его прекрасные зеленые глаза и видеть маленькие вкрапления синего, когда к ним прикасается свет.

— Это не конец, Пейдж. — Он натирает большой палец о мою нижнюю губу, и моё сердце бьется с надеждой. — Так начинается наша история.

Он медленно наклоняется и мягко прижимает губы к моим. Мои глаза трепещут, и я снова принимаю его запах, его присутствие и тёплое ощущение сладости. И как только я думаю о том, как я хочу большего, он делает шаг назад. С одним последним взглядом он покидает мою спальню, закрывая за собой дверь.

Я падаю на подушку и лежу там, пытаясь снова найти почву. Что, черт возьми, только что произошло? Я так долго держала его на расстоянии, и однажды ночью я наконец-то сдалась, и внезапно оказалась в беспорядке. Большую часть своей жизни я отталкивал людей от себя эмоционально, и пока не появилась Мэллори, никто не оставил следов. Конечно, я любила свою мать, и она любила меня, но мы не были очень эмоциональны по этому поводу.

Когда моя мама познакомилась с Александром, она была молода. Слишком молодой. Похоже, это в его вкусе. Возьми их молодыми и воспользуйся преимуществом. Сделай так, чтобы они зависели от него. Он хотел, чтобы его женщины думали, что он Бог. Когда ей было пятнадцать, он нашёл её на улице и привел на работу в какой-то ресторан, который принадлежал ему. Всё это было прикрытием для отмывания денег и наркоторговли, но она по уши влюбилась в него и пошла добровольно. Она так и не рассказала мне всей истории, но после её смерти, старушка, работавшая в ресторане, рассказала мне всё.

Александр надавил на неё при первом же удобном случае. Моя мать убедила себя, что это плата за все, что он для неё обеспечил. И тот факт, что он не позволял своим людям прикасаться к ней. Она делала то, что он говорил и работала в ресторане, но всегда была рядом, когда он приходил. Обслуживала его. Так продолжалось некоторое время, и неудивительно, что она забеременела. В первый раз ей было почти шестнадцать, и он не позволял ей оставить ребёнка. Он попросил кого-то прийти и сделать ей аборт против её воли. После этого он дал ей противозачаточные средства и велел не позволять этому повториться. Она знала о его настоящей семье, о жене и о его ребенке, и он не хотел, чтобы она все испортила. Испортить его имя, как будто это ещё не так. Но она снова забеременела вскоре после этого, утверждая, что противозачаточные средства не сработали. Он заставил её сделать второй аборт и сказал, что если она снова забеременеет, она об этом пожалеет.

К двадцати годам она была безумно влюблена в него. Несмотря на то, что он обращался с ней как с мусором и начал бить её, она все равно любила его. Я никогда этого не пойму. Я думаю, что у неё был Стокгольмский синдром или что-то вроде того. Мне всегда было интересно, не ударил ли он её слишком сильно несколько раз, и не была ли она вся в этом. Реальность не была тем, чем управляла моя мать.

Она забеременела и умоляла его оставить ребёнка, потому что знала, что он никогда не оставит свою семью, а ей нужен был кусочек его. Я не знаю, как она убедила его, но он позволил ей, и появилась я. Она назвала меня в честь своей бабушки и дала мне свою фамилию. Меня привели в этот мир как Пейдж Мари Тёрнер, и мой отец никогда не хотел иметь со мной ничего общего. Я думаю, что моя мать думала, что сможет полюбить меня настолько, что это не будет иметь значения, но я верю, что в её сердце было достаточно места только для него. Александр поглотил ее душу, и она не отпускала его.