Лишь любовь разобьет тебе сердце

Он робко улыбается и садится на край кровати.

– А что, так плохо, да?

– Давай попробуем снова, – говорю я и ногой закрываю дверь на случай, если Коджи решит подняться наверх или родители вернутся домой раньше.

Я распускаю волосы, и они свободно спадают мне на плечи. Затем намеренно очень медленно шагаю к Сету. Когда он пытается встать, я кладу руку ему на грудь.

– Не двигайся, – командую я, и он кивает.

Присев рядом, я на сей раз сама целую его. Кладу его руки на себя – туда, где мне приятнее. Целую его так и туда, куда мне приятнее. Этот поцелуй нравится мне куда больше.

Когда мы, наконец, делаем паузу, чтобы отдышаться, у меня от долгих поцелуев распухли губы. Бывало, меня целовали и получше, но мы с Сетом уже на много миль улетели от первых слюнявых пародий на настоящие поцелуи, которые были вначале. Сет откидывается назад на мою кровать. Он выглядит таким самодовольным и удовлетворенным, каким я его еще никогда не видела. Это совершенно новое, незнакомое мне выражение его лица до основания изменяет его самого. Мне оно не нравится. Создается впечатление, что я тискалась с кем-то еще, но никак не с Сетом. И я начинаю думать, зачем все это затеяла, зачем пробудила в нем страсть. Не лучше ли было бы пресечь все его порывы на корню?

– Не терпится всем рассказать, – произносит он.

– Что?

Я поспешно встаю с кровати.

– Ты никому об том не расскажешь, – предупреждаю его я. – Мне-то казалось, что это ясно как божий день.

– Что значит никому не расскажу?

– Сет, это все строго между нами. Не нужно… все разрушать, рассказывая всем подряд.

Не хочу, чтобы все вокруг знали, как жажду я влечения ко мне Сета. Необходимо как следует разобраться в этом чувстве, сохранить его только для себя. И вообще, нам лучше всего бывает только вдвоем. Я боюсь, что, если это попадет на язык остальным, они все испортят.

Есть и еще один нюанс. Когда я оказываюсь рядом с Сетом, мы будто бы попадаем в совершенно новое измерение, где нет нужды тревожиться о том, что о нас подумают. Я хочу, чтобы все так и оставалось.

Нахмурившись, Сет садится на кровати.

– Ты имеешь в виду, не надо заставлять тебя краснеть.

Я дергаю себя за кончики волос.

– Я этого не говорила.

– Да, но именно это ты имеешь в виду.

– Мне просто… Просто нужно немного времени, понимаешь? Чтобы ко всему этому привыкнуть.

– К чему? Ко мне?

– Ко всему… этому.

– Ладно, Рейко. Как скажешь. Впрочем, как и всегда.

Раздается звонок в дверь.

– Коджи, открой! – кричу я брату.

Он не отвечает. В дверь снова звонят. Я выглядываю в окно и вижу машину Либби, припаркованную у входа. Черт, черт, черт! Что она тут делает? Либби замечает меня и машет рукой:

– Детка-а-а-а-а! Я по тебе скучала! Мы только что вернулись с Гавайев!

Она поворачивается к входной двери.

– Ой, привет, Коджи! У меня нет для тебя сувенирчиков, но как ты смотришь на поцелуй?

В ответ Коджи бубнит что-то нечленораздельное. Он уже три года с ума сходит по Либби, и она об этом знает. И дразнит его бессердечно. «Пожалуйста, не говори ей, что здесь Сет, прошу, не говори ей», – молча умоляю я Коджи, отчаянно надеясь, что мне удастся установить с ним братско-сестринский телепатический контакт. Хотя, зная брата, я могу быть уверена, что в присутствии Либби он просто дуреет.

Сет все еще сидит на кровати, глядя на меня во все глаза. Я расправляю рубашку и снова убираю волосы в кичку на макушке. Хлопает входная дверь, и снизу доносится хихиканье Либби. Она будет в комнате с минуты на минуту.

– Я сейчас спущусь! – кричу я в надежде ее остановить.

– А что делать мне? – говорит Сет тихим, но недостаточно тихим голосом.

Я вздрагиваю.

– Ты… ты не мог бы спрятаться? Может быть, в шкафу?

– Что? Ты что, серьезно?

– Ладно. Просто сиди тут тихо! И не смей спускаться.

По его лицу пробегает тень обиды, как жучок, поспешно преодолевающий горную тропку, который оставляет следы, даже уже исчезнув.

* * *

Либби провела у меня около часа. Когда мы уселись на диван, Коджи смущенно посмотрел на меня, а потом спросил: «А где…», но я прервала его раньше, чем он произнес имя Сета.

– Дре гуляет с сестрой, – сказала я. – Пошли за покупками.

Коджи нахмурился, но промолчал.

– А зачем тебе знать, где Дре? – спросила Либби, ударив Коджи по руке. – Я-то думала, я твоя симпатия.

Этого вполне хватило, чтобы отвлечь Коджи от Сета. Либби рассказала нам о поездке на Гавайи, о своих прогулках, о заплывах с дельфинами, о волшебных морепродуктах, которые ей удалось попробовать.

– Господи, Рей, а суши! Ты бы умерла на месте! Настолько вкуснее, чем у нас тут. Они как… как настоящие суши, понимаешь?

– Судя по твоим словам, они и правда… настоящие, – говорю я, думая о своем.

Как я могла вот так оставить Сета в своей комнате? Мне становится нехорошо.

А Либби все щебечет:

– Но знаешь, чего не было на Гавайях? Приличной мексиканской еды! Мы ходили в одно местечко, и там все было невкусно. Умираю, так хочу нормальных такос. Хочешь, съездим в «Кактус такос»?