Лишь немного удачи

От взрыва истребитель тряхнуло так, что я едва не потерял сознание. Самолет откинуло далеко вверх, но титановая броня кабины устояла! Я жив! А это главное! Я осознал, что двигатели продолжают работать, но звук изменился! Ни кому не пожелаю услышать этот раздирающий нервы звук падающих оборотов! И вдруг я мельком, боковым зрением увидел странный мерцающий силуэт у моего лица!

«Смерть! Да это же Смерть подбирается ко мне!» – возникла странная догадка.

– Да фиг тебе! Не дождешься!

И тут я понял, что мой истребитель стал тяжелым и неповоротливым…

«Что ж, пусть так! Но я жив! Я всё ещё жив!» – досада, смешанная со страстным желанием выжить, придали сил.

Я направил самолёт на склон горы. Если повезет, то покатый склон спасет от жесткого удара. А катапультироваться нельзя! Рано…

– Давай, милый, давай! Еще чуть-чуть, – бормотал я, выжимая остатки устойчивости подбитого истребителя, и нажал кнопку катапульты!

От удара о каменистый склон, я выпал из реальности, и только боль напомнила, что я всё ещё жив. Боль захватила сознание. Я – сгусток боли. Что в этом бренном теле переломано и порвано определить не получилось. Я решился вздохнуть поглубже и снова увидел полупрозрачный силуэт. Красивая женщина коснулась тонкими нежными пальцами моей щеки, и всё – нирвана. А нет, не всё! Я знаю, кто эта женщина! Это Смерть! И тут же пронзительная мысль:

«Конец!»

Я очнулся.

Свет.

Белый прозрачный свет обволакивал меня со всех сторон.

«Яйца Соломона! Доигрался! А так хотелось ещё пожить, полетать», – мысли, как тягучая жвачка, блекло перетекали в моей голове.

И тут до меня дошло, что мне больно! Боже мой, почему же мне так больно?! А следующая мысль меня, буквально, осчастливила:

«Я жив! Просто я жив, и всё!»

И тут я снова увидел её. Смерть стояла около размеренно пикающих приборов и, казалось, улыбается мне.

– А ты что здесь делаешь? – пробормотал я, раздумывая над странной галлюцинацией, преследующей меня.

– Привет, – прошелестел её голос, и я его услышал!

«Ага, теперь еще и звуковые глюки появились,» – вздохнул я и прикрыл глаза.

– Я рада, что ты жив, – продолжила тем временем Смерть.

– Ты рада, что я жив? Я не ослышался?

– Нет, ты не ослышался, – снова улыбнулась Смерть.

– А разве ты не должна забирать тех, кто отжил на этом свете?

– Ты знаешь, кто я, и ты меня видишь. Я об этом догадывалась, – красивые губы гостьи чуть тронула лукавая улыбка.

– Твоё имя Смерть, – я постарался изобразить равнодушие. – Так зачем ты пожаловала на этот раз?

– Хм, а ты смелый! Не каждый решается разговаривать со мной на сей манер, – Смерть чуть склонила голову, и прядь гладких темных волос спустилась на лицо.

– А что не так? Ты и раньше отиралась около меня.

– Ты мне нравишься. И всегда нравился. А вот то, что ты можешь меня видеть – довольно странно. Люди не могут меня видеть, пока не придёт их час.

– А я могу! Или я не человек? – я попробовал засмеяться, но не было у меня сил на такое действие. На самом деле, я лишь отрывисто застонал. Но она услышала.

– Потерпи, скоро всё наладится, – прошелестел ответ, а мне показалось, что в её голосе проскользнуло сочувствие.

Я хотел пошевелиться и не мог. Тело одеревенело и напрочь отказалось повиноваться. Ужас охватил меня и начал душить… Я уже не мог дышать, я тонул в багровой горячей бездне…

– Добрый вечер, майор, – донеслось, как будто, из далека и перекатилось эхом…

Я проснулся от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Знаете, бывает такое странное чувство, от которого невольно передергивает. Бр-р-р! Я так резко тряхнул головой, что чуть не свернул себе шею. Опять этот поганый сон! Уже более двадцати лет прошло, а он с дьявольским упорством продолжает возвращать меня в тот день на горный склон. И не блекнет, зараза! Сон настолько яркий и отчетливый! Всё, как будто, наяву! Ох, не к добру это!

Я чуть приоткрыл глаза и осмотрел спальню. И увидел! У окна в кресле сидела Она! В голубоватом свете, проникавшем сквозь неплотно занавешенные шторы, рассмотреть её отчетливо не представлялось возможным. Но вот её глаза! Они, казалось, мерцали в темноте холодным синим светом. Её глаза не просто завораживали, но притягивали, манили, затягивали в эту прекрасную и пьянящую синеву.

Я неспешно сел в кровати и в упор посмотрел на незваную гостью. Дама чуть улыбнулась. Шелк её платья восхитительно зашелестел, когда она подняла руки, сняла с головы капюшон и сделала приветственный жест.

– Привет, – скорее выдохнула, чем произнесла она.

– Привет! Ну и гостья у меня сегодня! А почему в этот раз ты так странно одета? Вся в каких-то дурацких бантиках, пёрышках, – я нагло усмехнулся и поправил сползавшее одеяло.

– Решила порадовать тебя своей нелепостью, – слегка дернула плечиком гостья и снова улыбнулась.

– Ага! Нелепая смерть – очень смешно! – я откровенно веселился.

– Да, я здесь была недалеко, а там в предписании – «нелепая смерть», – вздохнула гостья и расправила кружевные бантики на платье.

– Ну и как все прошло? – продолжил я своё веселье.