Лишь последствия

Шейд затаился и молчал, надеясь, что его оставят в покое. Зря он так рано пришел в себя. Не готов еще. Встретиться с чем бы то ни было.

Сайген подошел к кровати.

– Хватит прятаться. Выбирайся наружу.

Рука Сайгена, убирающая его мокрые волосы. Пожатие плеча. И звук успокаивающего, твердого голоса. «Ложись спать. Отдохни».

Шейд беззвучно застонал, закрыв лицо руками.

– Пошел вон!

Сайген постоял немного, потом перевел взгляд на Тис.

– Хочешь ее разбудить? – вернулся к столу, занял один из стульев и подвинул к себе одну из кружек. – Тогда давай, продолжай.

Этого Шейд не желал ни в коем случае. Он вряд ли сможет глянуть себе в глаза в зеркале, куда уж другим участникам коньячной вакханалии.

Отчаянно краснея, выбрался из-под простыни, ища хоть какую-то одежду. Сайген бросил ему шорты, и их Шейд надел почти магией. Ощутил себя ненамного лучше. Вздрогнул от скрипа кружки по столу.

– Садись, – сказал Сайген. – Голова болит?

Головная боль оказалась самой ничтожной из бед, сотворенных им. Вот просыпающаяся память обещала сбить его с ног. И Шейд молился, чтобы больше ничего не всплывало в голове. Пусть остальное покроется мраком и тайной.

Сайген, поджав губу, наблюдал за судорожными метаниями чужой совести и принципов.

– Как чувствуешь себя? – спросил мягче. – Шейд, сядь.

– Будто ты меня изнасиловал! – выплюнул Шейд почти с ненавистью. Колени дрожали слабостью, плюхнулся на стул. Так и не посмотрел на Сайгена, вместо этого зажмурился, мечтая провалиться в преисподнюю и сгореть там в пламени своего стыда.

– Так-то я просто присутствовал. И следил за тем, чтобы ты оставался в кровати, – Сайген показал свои руки: – Это все, чем я тебя касался. И не снимал подаренных тобой трусов. Так что твои заявления об изнасиловании не имеют под собой оснований. Можем хоть сейчас экспертизу…

– Заткнись! – прорычал Шейд, краснея от бешенства. Схватился за волосы. – Какой же ты…

– Придурок? – подсказал Сайген. – Сволочь? – Перегнулся через стол. – А вот скажу тебе, что ночью ты не жаловался. Более того, ты был счастлив! Забыв о соблюдении всех своих моральных диет, в которые загнал сам себя, ты получал настоящее удовольствие!

Ее руки на его шее, ее губы на его губах. Его пальцы, сжимающие ее бедра, напрягшаяся спина. Рык удовольствия, рвущийся из горла, и слезы в глазах Тис, ее светлая улыбка.

Шейд вскочил на ноги, мучительно задыхаясь. Сдавил грудь.

– Сдохну, но больше ноги моей здесь не будет!

– Ну что ж… – Сайген потер лоб. Глянул на несчастного Шейда. – Тогда мне придется идти пешком до Омейтева, как ты и предложил. А там брать такси и ехать к тебе самому. Карту у меня хоть не отберешь?

Тис под ним, обвивает его ногами. Ее стоны ласкают уши, ее руки мечутся по его груди. Глаза закрываются, невозможно вынести. Наворачиваются слезы от эмоций, Тис собирает их губами… Ее рука тянется в сторону, находит пальцы Сайгена, сплетается с ними.

Но почему же его не напряг тот момент, ответить не смог бы. Попятился к двери, опустив глаза в пол. Спиной открыл дверь, вывалился наружу. Сайген, вставший вслед за ним, остановился на пороге и бросил Шейду ключи от мотоцикла. Тень машинально их поймала.

– Ты принадлежишь нам, – поднял вверх подбородок Сайген. И встретился, наконец, с бешеным темным взглядом. Внутренне содрогнулся, но вызывающе вздернул брови, не отступая. – А мы принадлежим тебе. И будет лучше для всех, если ты примешь этот факт.

– Это уже перебор, знаешь ли, – потрясенно прошептал Шейд. – Вот так использовать меня.

Развернулся и зашагал к мотоциклу, вывел его за ворота, завел двигатель и унесся в Нуувешт. Тогда только показная выдержка Сайгена развалилась. Спина сгорбилась, руки повисли по бокам. Протяжно выдохнув, сел на пороге, уронил голову на согнутые колени.

Шейд в подобной же позе скрутился на бетонном полу гаража в доме Тиля Вилеша.

Не замечая бега часов, не слыша звонков телефона, положенного рядом с собой. Машинально пошарил по карманам шорт, в которых явился из Инисии, чтобы обнаружить отсутствие ключей от пикапа Сайгена. Их оставил в кармане брюк, сами брюки сняла с него Тис. Одна надежда, что их постирают в машинке, вследствие чего сгорит микросхема. И эрос не явится так быстро в город, как обещал.

Шейд не мог вспомнить о каком-либо принуждении ночью, как ни старался отыскать себе оправдания. Они пили, ели, опять пили. И на каком-то отрезке его отказы стали звучать не столь убедительно. Вот тогда Сайген позволил Тис протянуть к нему руки. Губы.