Лишь в твоих объятиях

— Это вас не касается, и в любом случае не имеет никакого отношения к тому, что я вам сообщил.

Она сразу же отступила, хотя продолжала улыбаться:

— Конечно, конечно! Я только пошутила. Вы всегда так серьезны. В нашем деле иногда полезно повеселиться.

Алек не видел ничего веселого в их задании и не желал, чтобы подшучивали над его отношением к Крессиде. Он уселся поглубже и забарабанил пальцами по колену. Он не мог рассказать о своих подозрениях Крессиде, но ему необходимо было поделиться с кем-то. Все это мучило его, но он надеялся, что Анжелика сможет увидеть изъян в его построениях. Он очень надеялся на это.

— Я подумал, не шантажом ли занимался Тернер?

Анжелика больше не улыбалась. Она изучающе смотрела на него, наклонив голову набок.

— У вас есть какие-нибудь доказательства?

— Нет.

Она подняла брови.

— Это серьезное обвинение.

— Я знаю. — Алек потрогал затылок. — Я бы предположил подкуп, но Тернер не является влиятельным лицом, какой смысл его подкупать? Другое дело — воровство, совершаемое во время отлучек, или мошенничество. Но для этого он слишком запоминающийся, колоритный персонаж. Судя по всему, он явно выделяется из толпы.

Анжелика теребила пальцами свою, нижнюю губу.

— А что его дневник? В нем есть что-нибудь, подтверждающее ваши подозрения?

— Над ним работает Крессида. — Алек вымученно улыбнулся. — У меня не хватает терпения на расшифровку. Никогда не хватало. Однако согласитесь, шантаж — такая вещь, которая требует доказательств. Если вы не полный идиот и не самый большой глупец.

Она оживилась.

— Чтобы вымогать приличную сумму, нужно предъявить доказательства, так что если вы правы, они должны где-то храниться. Вы, конечно, обыскали дом.

— Не очень тщательно, — признался он. — Они не смогли заплатить за аренду и… Джулия поехала и забрала их всех к нам.

Понимающий взгляд Анжелики вызвал у него желание сказать ей что-нибудь резкое. Это ведь Джулия пригласила Тернеров… Хотя он специально упомянул при ней об их несчастье. А теперь он уже поцеловал Крессиду и сам пригласил ее остаться в Пенфорде.

У него учащался пульс, и ему становилось жарко от одной мысли, что за любым поворотом он может увидеть Крессиду. Его тянуло к ней, как бы яростно он ни боролся с собой. Он боялся, что не сможет долго противостоять желанию. Прошло так много времени с тех пор, как его занимали женщины, Алек почти забыл, как это происходит.

Но Анжелика, казалось, поняла, что момент для насмешек неподходящий. Она только улыбнулась.

— Посмотрите, что в том дневнике, — сказала она. — Может быть, там найдется объяснение, откуда деньги.

— Конечно. — У него будет возможность чаще видеть Крессиду. Алек пытался подавить нахлынувшее на него ликование.

— Это все?

Он прикрыл глаза.

— Нет, — бросил он, преодолевая нежелание произнести это слово. — Существует вероятность того, что Тернер мертв.

— Такая вероятность всегда существует, — сказал Йен. — Сержант когда пропал? Пять месяцев назад? Чтобы воткнуть нож в спину, хватит минуты.

— У вас есть подозреваемый? — спросила Анжелика. — Кто он? И почему?

Алек снова колебался. Не надо было им приезжать. Не сейчас.

— Старшая дочь Тернера выходит замуж за его человека, Томаса Уэбба. Уэбб пришел из армии вместе с Тернером и с тех пор жил у них. Эта дочь была раньше замужем за человеком, который избивал ее. Крессида рассказала… что ее отец дал согласие на тот брак, чтобы не позволить Уэббу жениться на ней. И что Уэбб знал это.

— Это только подозрение, ничего больше.

— Согласен, — бросил Алек. — Но вероятность существует. Уэбб никогда не проявлял желания найти Тернера. Каждый раз, когда я заговаривал с ним об этом, он уходил от разговора или говорил, что ничего не знает.

— Кто бы захотел на его месте? — Анжелика пожала плечами. — Может быть, он увидел в этом волю провидения. Вы сказали, что они помолвлены, но у леди нет приданого, она не получила хорошего образования. Скорее всего, здесь нет ничего, кроме безумной любви. Если он ждал долгие годы, пока она была замужем за другим…

— Я понимаю все это! — Алек сделал глубокий вдох. — Анжелика, я очень хочу надеяться, что это так. Я не верю, что Уэбб притворяется влюбленным. Я думаю, он обожает ее.

Она притихла.

— Любовь — могучий мотив, — пробормотала она, наконец. — Но если у вас есть улики…

— Нет, никаких, — с облегчением сказал он. Она улыбнулась:

— Тогда, как мне кажется, нам ничего не надо делать.

Алек покачал головой. Он и не планировал что-то делать, и реакция Анжелики только лишний разубедила его в правильности выводов. Она, не колеблясь, сказала бы ему, если бы что-то изменило ее мнение. Он вернулся еще к одному моменту, который не давал ему покоя.

— Что вы собирались сообщить нам о Хейстингсе, Уоллес?

Анжелика, встававшая со стула, снова села. Йен откашлялся.

— А, немногое — скорее общее впечатление, чем что-то другое. Он посещал «нору». — Йен обычно называл Стаффорда старым лисом, а его канцелярию на Боу-стрит лисьей норой. — Немного странный, если хотите знать мое мнение. Надутый и холодный, с беспокойными глазами.