Лишенное формы

Смущенный и пристыженный, я покорно проследовал за ней через кухню в задний дворик. Даже в утренних сумерках место это не утратило своего очарования. Неподалеку от двери стоял неказистый кривой дуб, вросший в кирпичную стену, отделявшую сад Бриаллен от соседнего. Короткая, посыпанная мелкой галькой тропинка вилась между цветами и другими насаждениями, казавшимися в этот предрассветный час одинаково серыми. В дальней стороне сада крохотный полумесяц невысокой травы огибал мелкий пруд, служивший задней границей участка.

Встав по одну сторону от фонтана, Бриаллен жестом предложила мне расположиться напротив.

— Прямых солнечных лучей здесь по утрам не бывает, но для заклинания света все же вполне достаточно. — Она подняла руки, принимая исходное положение, и я сделал то же самое. Солнце уже вставало, и мы чувствовали его живительную энергию. — Не беспокойся, я не стану приносить тебя в жертву, — обронила Бриаллен прежде чем начать ритуал.

К тому времени, когда мы закончили, сад уже ожил и наполнился светом. Между листьями лаванды и вереска появились лиловые цветки наперстянки. Каменные бордюры клумб прятались под разросшимся клевером и примулой. Белая степная роза превратила северную стену в искусно расшитый занавес. Воздух наполнился экзотическими ароматами. Я чувствовал себя намного лучше — как физически, так и эмоционально. Тело еще ныло, но пронзительный звонок в голове больше не звенел. От недавней злости не осталось и следа, хотя я и решил, что обязательно поговорю со Стинквортом при встрече, даже если Бриаллен этого и не хочет.

Вернувшись в кухню, Бриаллен наполнила и поставила на плиту чайник.

— Тебе нужно поспать. — Она и сама едва держалась на ногах.

— Знаю. Я совершенно вымотался.

Чайник сначала заворчал, потом загудел и наконец засвистел. Бриаллен разлила напиток по чашкам и подала одну мне. Я сделал осторожный глоток. Бриаллен всегда засыпала в заварочные пакетики смеси собственного приготовления. Та, что была в моей чашке, отдавала мятой, чем-то еще и имела лишь слабый привкус чая. В первый момент я испытал внезапный прилив эйфории, но ему на смену тут же пришло приятное ощущение тепла. Интересно, что сказали бы по поводу этого напитка специалисты из УКПЛ.

— У тебя найдется пластиковый пакет? Вроде того, в который кладут сэндвичи.

— А такой тебя устроит? — Она открыла шкафчик и достала пластиковый мешочек. — Держи.

Я отставил чашку и вернулся в кабинет. Хотя камень уже разрядился, прикасаться к нему голыми руками не хотелось. Натянув пакет наподобие перчатки, я осторожно взял трофей со стола. Странная сущность уже рассеялась, оставив лишь слабый, как затихающее эхо, след. На дне пакета остались какие-то крошки. Я вспомнил, как засунув руку в рану, ощутил нечто шероховатое. На свету крошки напоминали песчинки. На стенке грудной полости первой жертвы, если память мне изменяет, тоже обнаружили некие крошки. Я присмотрелся — что угодно, но только не песок.

— Если хочешь, ложись здесь, — предложила Бриаллен, когда я вернулся в кухню. Она уже успела залить чайник еще раз.

— Спасибо, но мне нужно домой.

Я потянулся за сотовым, и в этот момент он зазвонил. Звонить мне на рассвете мог разве что сумасшедший. Или Мердок.

— Где ты? — спросил он.

— У Бриаллен. Нужно поговорить.

— Да уж. Оставайся на месте.

Бриаллен сложила руки на груди и покачала головой.

— Тебе действительно необходимо отдохнуть.

— Обязательно, — сказал я, зная, что никто из нас в это уже не верит.

Звякнул звонок. Я проглотил остатки чая. Бриаллен проводила меня в холл и сама открыла дверь. Мердок стоял на пороге, свежий, бодрый, в отутюженной рубашке.

— Бодрое утро, мисс Гвилл, — поздоровался он.

— Доброе утро, Леонард. Как приятно, что сегодня вы воспользовались моим звонком. — Она улыбнулась. Я тоже усмехнулся. В прошлый раз, заехав за мной сюда, Мердок остался в машине и просто посигналил. На Луисберг-сквер такое не позволено, а уж у дома Бриаллен тем более. Гудок потом не умолкал целый час, хотя Мердок и оборвал все проводки.

— Извините, что так рано. — Он посмотрел на меня. — Не возражаете, если я заберу Коннора?

— Нисколько. У него, знаете ли, есть привычка злоупотреблять гостеприимством, а потом еще и просить мелочь на такси. — Она забрала мою чашку и подтолкнула меня к двери. Мердок вежливо усмехнулся и посторонился.

— Ну и ночка выдалась, — сказал я, когда мы направились к машине, которую детектив оставил у пожарного гидранта. — Ты не поверишь.

— День будет не лучше, — пообещал он.

Прежде чем сесть, я сбросил на пол несколько журналов.

— Что ты имеешь в виду?

Мердок дал задний ход, а потом повернул на Вернон-стрит.

— Прикинь сам — два трупа и один подозреваемый, описание которого у нас уже есть.

— Три трупа, — поправил я и рассказал о Танси.

— Черт. Два иных и один человек. Тебя ожидают большие неприятности.

— Меня?

— Да, тебя. А я, по-твоему, о ком говорю?

— О подозреваемом! Том, чей портрет есть у полиции. Парне с нехорошей сущностью.