Лишенное формы

— Это их каталожное обозначение. Пропажу я обнаружила сама. Проводила небольшой опыт с вардами. Однажды вошла в комнату и услышала что-то вроде жужжание. Раз жужжание, значит, варды не работают. Проверила. Камни исчезли. Пришлось извести стопку бумаги на объяснительные. Полагаешь, ты их нашел и снова потерял?

— Я их не терял.

— Не важно.

— Можешь показать?

Мы вышли в коридор, спустились по спиральной лестнице на еще один уровень и двинулись вглубь здания. Воздух, казалось, гудел от носящихся в нем сущностей. В голове у меня зазвенело.

— Черт, да что тут у вас такое?

— Практически все: оружие, кристаллы, книги. Щелкни пальцем — и получи. Что-то еще значится как вещественное доказательство по незавершенному расследованию, что-то передано в архив и изучается. Многое просто мусор. Как я уже сказала, ты бы и сам это знал, если бы хоть иногда спускался в наши глубины и проводил исследования самостоятельно.

— Не слышу сожаления в твоем голосе.

Она развела руками.

— Ох, какие мы обидчивые. Извини, что упомянула.

Мы остановились перед еще одной дверью, и Мирил приложила ладонь к стене возле замка и пробормотала что-то на среднеанглийском. Рука словно вспыхнула бледным светом, и на стене появилась панель с кнопочками. Я по привычке повернулся спиной и так же по привычке запомнил мелодию из нескольких тонов.

— Не напрягайся, — предупредила Мирил, — я все равно сменю код сразу после того, как ты уйдешь.

Мы вошли в просторное, но плохо освещенное хранилище, и я даже свистнул от изумления. Справа и слева от двери высились шеренги стальных стеллажей. На нижних полках стояли ящики и коробки. Общая площадь зала, судя по многочисленным проходам с боковыми ответвлениями, составляла никак не меньше акра, и, следовательно, само хранилище находилось на приличной глубине под уровнем метро.

В голове снова зашумело. Интересно, сколько же нужно вардов, чтобы защитить такое помещение от влаги?

Я покачал головой.

— Теперь понятно, почему тебе так нравится здесь работать.

Она усмехнулась.

— Мне не работа нравится, а место.

Я осторожно двинулся вслед за ней по проходу между снабженных аккуратно приклеенными ярлычками коробок и ящиков. В какой-то момент нога зацепила что-то, и это что-то покатилось по полу. Я наклонился и поднял маленькую круглую чашу, вырезанную из цельного куска дерева. Чаша прекрасно легла на ладонь.

— Какая прелесть. Это ведь масличное дерево, верно?

Мирил громко вздохнула.

— Чертов Паркер. Это наш новенький. Полный болван. А уж мог бы быть поосторожнее, учитывая…

— Учитывая что?

Мирил кивком указала на чашу.

— Это Святой Грааль.

Шокированный, я машинально отпрянул, словно держал в руке ядовитую змею.

— Святой Грааль!

Она рассмеялась, забрала у меня чашу и сунула в ящик, где уже лежало несколько таких же.

— И эти тоже. Можешь представить, что какой-то придурок ухитрился продать с полдюжины, выдавая их за подлинные! И никто даже не обратил внимания, что дереву никак не больше двухсот лет. Когда в следующий раз устроят распродажу, обязательно возьму парочку — готовить салаты. — Она задвинула бедром ящик и двинулась дальше, мурлыча под нос. Я же поймал себя на том, что начинаю проникаться ее настроением.

Через минуту Мирил остановилась перед каталожной секцией, вытащила ящичек и тут же отскочила и с удивлением посмотрела на меня.

— Ты почувствовал? Что-то вышло.

Я покачал головой.

— Я и наверху не на многое способен, а у тебя тут все охраняется вардами.

Мы заглянули в ящик. Дно его было выстлано черным бархатом с пятью чашеобразными углублениями. Три пустовали, а в двух лежали белый и черный камни. Я сразу же узнал оба.

— Те, что пропали в прошлом году?

Мирил кивнула.

— Да, видела их на фотографиях.

— Я тоже.

— Но зачем их возвращать?

Я улыбнулся.

— Прятать вещь лучше всего там, откуда она исчезла. На своем месте ее никто искать не станет.

— Если ты такой умный, может, скажешь, где остальные?

— Серый у Макдуина — для подставного убийцы, еще один серый в управлении полиции, и, может быть, уже едет сюда. А последний у убийцы.

— Черный.

— Знаю. Раньше я думал, что в основе ритуала убийств лежит недельный цикл, но, похоже, они связаны с лунными фазами. Белый камень — полнолуние, серые — четверти, черный — новолуние.

— Две ночи назад луна перешла во вторую четверть.

— И я нашел серый камень в груди убитого фейри.

Мирил покачала головой.

— Ну и ну! Кто бы мог подумать, что мои камушки всплывут таким вот образом.

Едва она успела произнести это, как я отчетливо услышал звук закрывающейся двери. Мирил, судя по ее реакции, тоже его услышала. Я прижал палец к губам.

Она нахмурилась.

— Боб? Паркер, это ты?

— Тссс! Молчи!

— Сам молчи. Я здесь на своем месте. Не двигайся и жди. — Она быстро прошла по проходу и скрылась из виду. Через несколько секунд Мирил снова позвала Паркера, и ей снова никто не ответил. Шаги стихли где-то вдалеке. Открылась и закрылась дверь. Голос становился все слабее и слабее и наконец пропал. Через какое-то время я понял, что уже давно ничего не слышу.