Лишенцы в системе социальных отношений

Значительный и разнообразный материал по лишению избирательных прав можно обнаружить в сборниках документов по советской истории, выпущенных за последнее время. Среди них стоит отметить такие фундаментальные издания, как «Письма во власть. 1917–1927 гг.», «Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918–1932 гг.», «1930-е годы: общество и власть», «Трагедия советской деревни. 1927–1939 гг.», «Советская деревня глазами ВЧК-0ГПУ-НКВД», «Крестьянские истории: Российская деревня 1920-х годов в письмах и документах»[20]. В них наряду с другими документами содержатся статистические сводки и отчёты о проведении избирательных кампаний, директивы и постановления по организации выборов, а также жалобы лишенцев. В этих сборниках опубликованы также некоторые материалы, которые позволяют судить о тех ограничениях и даже преследованиях, которым подвергались лица, лишенные избирательных прав. Достоинством упомянутых работ является выполненный на высоком уровне научно-справочный аппарат, помогающий ориентироваться в огромном массиве информации, который несут опубликованные документы.

Обращались к теме лишения избирательных прав в СССР и зарубежные учёные. Стоит особо отметить исследователей социальной истории сталинизма, представляющих так называемое «ревизионистское» направление в американской историографии. В своих трудах, опубликованных в 1980–90-х гг. представители этого направления Э. Кимерлинг, Ш. Фицпатрик, Г. Алексопулос, В. Бровкин определяют лишение избирательных прав, как органичное и важное звено в системе политических репрессий сталинской эпохи[21]. Они отмечают, что лишение избирательных прав по признаку социальной принадлежности или политической лояльности превращало человека в гражданина «второго сорта» и делало объектом потенциальных преследований по общественной и политической линии в дальнейшем. Вместе с тем эти работы содержат и некоторые положения и утверждения, с которыми невозможно согласится или принять безоговорочно. Так, например Э. Кимерлинг, анализируя национальный состав лишенцев, высказала мнение, что одной из целей лишения избирательных прав в Советском Союзе была дискриминация национальных меньшинств. Однако даже самое поверхностное изучение списков лишенцев, составленных в разное время в разных регионах Союза, убеждает в том, что это не так. Власть лишала избирательных прав чуждые и потенциально враждебные ей классы и социальные группы населения, при этом национальный признак в расчёт не брался. К ошибочному выводу исследователя привело то, что она изучала процесс лишения избирательных прав преимущественно базы лишения, избирательных прав граждан на материалах Украины. При этом Э. Кимерлинг соглашается с распространенной в западной историографии теорией, согласно которой политика Советского руководства в отношении Украины диктовалась имперскими целями, и одной из основных её направлений был геноцид крестьянства, являвшегося базой местного национализма.

При всём многообразии трудов историков, посвященных лишению избирательных прав целый ряд важных проблем, связанных с этой темой до сих пор остаётся вне поля зрения учёных. Главным образом авторы работ о лишенцах затрагивают её правовые и социологические аспекты. Однако практически никто из них не занимался изучением последствий лишения избирательных прав в плане изменения общественного статуса гражданина, превратившегося в лишенца. Исследуя социальные процессы, отражением которых стали количественные и качественные изменения в отдельных группах лишенцев, историки мало уделяли внимания персональным судьбам лиц, потерявших права голоса. Ряд историков и юристов, обращавшихся к проблемам государственного строительства и законодательной деятельности первых десятилетий советской эпохи, писали о лишении избирательных прав как об одном из краеугольных камней фундамента новой власти. При этом они не затрагивали проблемы изменения социального статуса гражданина как неизбежного следствия потери им своих политических прав. Между тем данное направление в исследовании «лишенчества» представляется очень важным и перспективным. В его рамках можно проследить эволюцию взаимоотношений власти и общества с представителями «нетрудовых» групп населения в 1920–30-е гг., а также выявить основные этапы в маргинализации значительных социальных слоёв.