Лишённые совести. Пугающий мир психопатов

Воровство, которое со временем переросло в ночные кражи со взломом и вооруженные ограбления, сопровождалось постоянными драками. «О, да, я мочил всяких педиков лет с четырнадцати. Но я не делал ничего плохого: я ведь не бил женщин и детей. Вообще-то я люблю женщин. Я думаю, все они должны сидеть дома. Я бы хотел, чтобы все мужики сдохли. Тогда я был бы единственным в мире мужчиной».

«Когда я выйду, мне хотелось бы завести сына, — сказал Джек нашему интервьюеру. — Но когда ему исполнится пять, я выгоню женщину, чтобы воспитывать ребенка по-своему».

На вопрос о том, как начиналась его криминальная карьера, он ответил: «Во всем виновата моя мать, самая прекрасная женщина в мире. Она была сильной. Ей приходилось много работать, чтобы прокормить четырех детей. Я начал воровать ее драгоценности, когда пошел в пятый класс. Знаете, я никогда не понимал эту стерву — мы шли разными дорогами».

Джек, как и все психопаты, оправдывал свои преступные действия: «Да, мне нужно было что-то украсть, чтобы выбраться из города, но я, черт возьми, не преступник». Однако позже он вспомнил, что как-то «совершил шестнадцать взломов за десять дней». «Я чувствовал себя великолепно. Как будто сидел на игле и получал дозу».

«Вы когда-нибудь врали?» — спросил интервьюер.

«Ты шутишь? Я вру как дышу».

Интервьюер Джека, опытный психолог, отзывалась об этой беседе не только как о самой продолжительной, но и как о самой занимательной из всех, что ей довелось провести. По ее словам, Джек был самым артистичным заключенным из тех, которых ей пришлось повидать. Джек не сочувствовал своим жертвам, однако, несомненно, любил свои преступления и, казалось, хотел произвести на интервьюера впечатление своими подвигами. Он говорил бойко и, как многие психопаты, часто сам себе противоречил. Длинный послужной список отражал не только криминальную разносторонность Джека, но и его неспособность учиться на собственных ошибках.

Таким же ослепительным было и неумение заключенного строить реальные планы. Хотя Джек был уже далеко не в форме и годы тюремной пищи и дешевого фастфуда на свободе добавили ему лишних килограммов, он с уверенностью молодого спортсмена говорил о том, что, выйдя на волю, станет профессиональным пловцом. Он собирался завязать с преступным прошлым, жить за счет побед и после ухода из большого спорта путешествовать на выигранные деньги.

На момент проведения интервью Джеку было тридцать восемь лет. Плавал ли он хоть раз в своей жизни, никто не знал.

Отсутствие чувства вины и сожаления

Психопаты демонстрируют ошеломляющее безразличие к разрушительным последствиям своих поступков. Не скрывая своих подлинных чувств, они спокойно заявляют, что не испытывают чувства вины и не сожалеют о причиненной ими боли. Они считают, что у них нет причин для беспокойства.

Когда одного психопата спросили, сожалеет ли он о том, что ударил ножом жертву ограбления, которой из-за нанесенных ран пришлось пролежать три месяца в больнице, он ответил: «Посмотрите на вещи трезво! Он провел несколько месяцев в больнице, а я гнию здесь. Я только немного подрезал его. Если бы я хотел его убить, я бы перерезал ему глотку. Вот такой я парень. Я дал ему отпуск». На вопрос, жалеет ли он о каком-либо из своих преступлений, он сказал: «Я ни о чем не сожалею. Что сделано, то сделано. То, что я делал, имеет свою причину, которая и объясняет мои поступки».

Перед смертной казнью серийный убийца Тэд Банди в нескольких беседах со Стивеном Микодом и Хьюго Эйнисвортом говорил непосредственно о чувстве вины.5 «Знаете, что бы я ни сделал в прошлом, — сказал он, — все эти переживания или их пережевывание не беспокоят меня. Попробуйте коснуться прошлого! Попробуйте его изменить. Это нереально. Это просто сон!» (Michaud & Aynesworth, p. 284). «Сон» Банди стоил жизни сотне молодых женщин. Он не только уходил от своего прошлого, но и перечеркивал будущее каждой своей жертвы. Вот одно из его тюремных высказываний: «Чувство вины? Мы используем его, чтобы держать людей под контролем. Это иллюзия. Это не что иное, как один из рычагов управления обществом. Это чувство очень опасно. Оно делает ужасные вещи с нашими телами. Есть намного более эффективные способы управления поведением, чем такая довольно необычная эксплуатация чувства вины» (ibid., р.288).

Все же психопаты иногда выражают сожаление. Правда, затем они противоречат себе и словами, и делом. Заключенные быстро понимают, что слово сожаление играет важную роль. Когда мы спросили одного молодого преступника, раскаивается ли он в совершенном убийстве, он ответил: «Да, конечно, я сожалею». После нескольких наводящих вопросов он сказал, что не «считает это чем-то плохим».

Однажды я был потрясен логикой одного заключенного, который считал, что его жертва извлекла выгоду из преступления, поскольку получила «хороший жизненный урок».