Лишнее золото. Судьбы цвета хаки

Ждали недолго. Где-то через полчаса – на втором этаже распахнулось окно. Дважды мигнул фонарик, и Эндрю, не отрываясь от прицела, процедил:

– Все нормально. Это Виктор.

Человеческий силуэт, едва заметный на фоне стены, скользнул вниз. Еще несколько минут – и Виктор перебрался через забор.

– Уходим, – процедил он, – через несколько минут начнется пожар. Дело сделано.

Когда мы вернулись, было уже за полночь. Идти в гостиницу нежелательно. Хоть консьерж и состоял на негласной службе у Виктора, но лишний раз светиться там не стоит. Поэтому мы собрались в служебном кабинете. Служба внутренней безопасности работает круглосуточно, и такими посиделками здесь никого не удивишь.

Виктор почти упал в свое кресло, вытащил из ящика стола бутылку коньяку и три стакана. Не спрашивая, разлил. Кивнул нам и залпом выпил свою порцию. Поморщился и достал из кармана платок. Долго вытирал руки, будто очищал с них прилипшую грязь. Я удивленно хмыкнул. Виктор не был белоручкой. И зеленым юнцом тоже. Чтобы с такой брезгливостью чистить руки после рядового убийства человека, надо узнать что-то очень неприятное. И очередной труп, оставленный за спиной, в эту категорию не попадает. Ладно, это его личное дело.

– «В тот день ты увидишь грешников, закованных в цепи. Их одеяние будет из смолы, а их лица будут покрыты огнем»[53], – неторопливо процитировал Карим, глядя на зарево над жилым сектором. Потом допил коньяк и повернулся к нам. – Слушайте, парни! Если я не ошибаюсь, кабаки здесь работают до самого утра? Пошли прогуляемся? Девочки и выпивка нам сейчас не помешают.

– Валите без меня, – не поднимая головы, отмахнулся Виктор. – Извините, мужики, но сейчас хочу побыть один.

– Как знаешь… – Мы пожали плечами и, взяв оружие, пошли к выходу. Когда уже подходили к двери, он нас окликнул:

– Парни… – он немного помолчал, а потом кивнул: – Спасибо.

21 год по летоисчислению Нового мира.

Перевал Арч-Корт

Сгущались сумерки, но от нагретых за день камней еще тянуло теплом. Пройдет совсем немного времени, и стемнеет. И только облака, обнявшие вершину Арч-Корта, будут долго розоветь в лучах солнца, укрывшегося за перевалом. В этих местах всегда рано темнеет. А ночи темные, словно на землю набросили плащ из тяжелого черного бархата, украшенного алмазными сполохами звезд.

Селение лежало перед ними как на ладони. Двадцать – тридцать домов, беспорядочно разбросанных вдоль пологого склона. От полуразвалившихся, сложенных из дикого камня лачуг (времен освоения этих земель) до двухэтажных кирпичных коттеджей, укрывшихся за высокими прочными оградами. И только буйная зелень горных трав приглушала эту разницу, примиряя нищету хижин и блеск особняков.

Чуть в стороне – белоснежная мечеть. Небольшая, но очень ухоженная. Стройная стрела минарета увенчана золотым полумесяцем, а башню опоясывает шерефе – балкон для муэдзина, украшенный ажурной каменной резьбой. Орнамент настольно изящный, что казался невесомым. Его не успели испортить модными нововведениями. Громкоговорители здесь ни к чему – деревня небольшая. Скорее всего, даже муэдзина нет, и призыв на молитву произносит сам мулла.

Ниже по склону, пробивая дорогу между камней, извивается шумная горная река. Выше по течению, метрах в двухстах от деревни, – пулеметный дот и вышка с прожекторами. За ним высились два похожих на сторожевые башни утеса. Их называют воротами Арч-Корта, – здесь, в узком распадке, начинается путь через перевал.

Место для поселка выбрано удачно. В старину про него сказали бы следующее: «Основан в таком-то веке, на пересечении торговых путей…» Пути здесь пересекались, да. Только вряд ли их можно назвать «торговыми». На юго-востоке лежал Джохар-Юрт, на севере – граница с Русскими землями, а к западу – побережье, населенное сомалийскими племенами. Через это селение проходили караваны с рабами, захваченными пиратами. Чеченские банды, промышлявшие на равнине, и прочий разномастный сброд.

– Дядя Карим…

– Что случилось?

– Откуда вы с отцом так хорошо знаете здешние тропы? – тихо спросил Никита. – Бывали в экспедициях?

– Можно сказать и так, – кивнул алжирец, не отрываясь от бинокля. Затем бросил быстрый взгляд на Никиту и замолчал, словно вспомнив нечто очень неприятное. Дернул щекой, но все же ответил: – У меня были проблемы в этих местах. Личного характера.

– С горцами?

– Да.

– А отец?

– Он помогал их решать. В свое время хорошо погуляли в этих местах. Правда, после всего, что мы здесь устроили, лучше бы нам сюда не возвращаться.

– Почему?

– Кровная месть, Никита, у чеченцев сроков давности не имеет. А кровников у нас с твоим отцом найдется немало.

– Папа никогда не рассказывал про это.

– Это было давно. Лет десять назад, – Шайя задумчиво прищурился и провел рукой по бороде. – И правильно сделал, что не рассказывал. Незачем ворошить прошлое.

– Дядя Карим…

– Хватит вопросов, Никита. Смотри за своим сектором. Племянничек…

Через несколько минут за их спинами послышался шорох.