Лишняя душа

– он досаждал мне порнографическими посланиями как Latinlover;

– он писал мне непосредственно во время расправы над Натали Ропп.

Так каков процент вероятности – ведь в этом случае не стоит употреблять слово «шанс», правда, Эльвира? – процент вероятности, что я являюсь следующей в его списке?

Ну, дорогая Эльвира, я бы определила его как сто процентов.

Звоню Спелману.

– Лейтенант Спелман, отдел по расследованию убийств, слушаю.

– Лейтенант, это Россетти. Я очень боюсь стать следующей кандидатурой, необходимой для работы вашего отдела.

– У вас странное чувство юмора!

– Это вовсе не юмор, лейтенант. Послушайте…

Я выкладываю ему свою теорию, основанную на том, что Ривера и Равье – это одно и то же, и что у меня были контакты с обоими, что превращает меня в нежелательного свидетеля. Он не прерывает меня, это уже добрый знак. Ждет, когда я закончу. Глубокий вздох. Флики профессионалы по части вздохов.

– Эмманюэль Равье и Мануэль Ривера – мы изучали эти версии в ходе расследования, но на сегодняшний день у нас нет никаких данных о том, что это одно и то же лицо.

– Но вам должно быть известно, похож ли Равье на Риверу!

– Его работодатель не смог предоставить нам фото, он даже не знает, была ли у него семья. Этот тип работал на него время от времени. Думаю, работал по-черному, что объясняет отсутствие информации. Что касается названного Мораном адреса, то этот самый Равье съехал оттуда полгода назад, никого не предупредив и не оставив своих координат. Расследование идет своим ходом.

– Но Моран, по крайней мере, смог вам его описать?! – Я почти прорычала это.

– Высокий, тощий, темноволосый.

– Как Ривера!

– Именно. Поэтому мы его и разыскиваем, – мягко добавил он.

– А Сандрина Манкевич? Вы установили, с кем она была связана в больнице?

– Она приходила на консультацию к доктору Симону.

– Ах вот как! – восклицаю я (как глупо с моей стороны вообразить здесь любовную связь).

– Она страдала стойкой ипохондрией, каждую неделю у нее появлялась новая смертельная болезнь. По правде сказать, Симон намекал, что она просто втрескалась в него. То и дело крутилась рядом под различными медицинскими предлогами.

Ага, стало быть, между ними точно что-то было!

– Надо полагать, что Симон, конечно, спал с ней!

– На эту тему мне нечего вам сказать. – Доблестный Спелман уклонился от ответа.

– Следовательно, это означает «да».

– Думайте, что хотите, – буркнул он.

– После разрыва он приводит в мотель, где она работает, своих новых девиц? Чтобы унизить ее?

Новый вздох самца.

– У мотеля хорошее расположение и так далее. Практично. Он полагал, что это просто прихоть, она чувствовала себя одинокой, ей хотелось, чтобы кто-то занимался ею, столько женщин проводят время у врачей, чтобы избежать одиночества, смотрите на рост потребления психотропных препаратов, – заключил он с явным неодобрением.

Вот как, тем лучше для вас, Реджи Скала, если у вас не бывает так скверно на душе, что вам не нужны транквилизаторы. «А душа-то у вас есть вообще?» – хотелось мне спросить.

Вместо этого я сказала:

– Ну и хам этот Симон, переспать с девушкой разок-другой, бросить ее и потом маячить у нее перед носом с новыми пассиями! Да это ей следовало его прикончить, а не ему под тем предлогом, что она его достает.

– Не говорите ерунды! Она его не доставала, это было всего лишь мимолетное увлечение, женщин не убивают зверски, после того как у вас был легкий роман! – выкрикнул он.

Мне удается любого довести до крика, это просто дар.

– О'кей. Во всяком случае, Полоумный Маню взял ее на заметку именно в больнице.

– Вот именно. – Это прозвучало куда более любезно.

– Но это ничего не меняет для меня, мне явно грозит опасность. Если Равье – это Ривера, то я нежелательный свидетель. И убийца открыто угрожал мне в Интернете.

Покашливание. Я предпочла бы новые вздохи.

– Ну да, пресловутые мэйлы, к несчастью – стертые… – пробормотал он.

– Именно так. Кто-то проник ко мне и уничтожил мои сообщения. Отдайте мой компьютер на экспертизу, и вы убедитесь.

– У нас три нераскрытых убийства, мы в полной запарке, или, если хотите, дел выше крыши. У нас нет времени, чтобы отдавать на экспертизу, как вы сказали, вышедшие из строя компьютеры.

– Он не вышел из строя, его испортили. Это злой умысел.

– И все же это не столь тяжкое преступление, как зверское убийство, правда? Ладно, послушайте, Россетти, я напишу рапорт Альваресу, о'кей?

– Что такое «о'кей»? Так вы не пришлете флика или еще кого-либо?

– Все «кто-либо» в полицейской форме в настоящий момент заняты. Если Равье это Ривера и он скрывается, то вряд ли он настолько глуп, чтобы заявиться к вам! По нашей информации, – сказал он, понизив голос, – тип, похожий по описанию на Риверу, сегодня в полдень пересек на поезде испанскую границу. Так что успокойтесь (с нажимом), хорошо?!

Клик.

Стоит ли в это верить? Я на месте Полоумного Маню тоже бежала бы в Испанию. И сидела бы тихо, пока Интерпол надрывается, обшаривая Пиренеи. «Он вряд ли настолько глуп, чтобы заявиться к вам». Ему следует спрятаться. Но где найти лучшее убежище, чем в доме будущей жертвы, ведь так?