Лишняя. С изъяном

Поток женщин не иссякал. Я делала пометки напротив любезно составленного поварихой списка, который уже занял не одну бумагу, а целую стопку. Каких-то помечала как запасных, несколько особо талантливых сразу загрузила работой. Не я же буду бегать ткань выбирать — у меня других дел непочатый край.

Чем больше я выслушивала кратких биографий соискательниц, тем яснее понимала, что женщинам в этом мире работы практически нет. Если ты не стираешь, готовишь или шьёшь, тебе прямая дорога в бордель. Даже горничные и гувернантки были морально готовы к приставаниям со стороны хозяев, откуда до нас рукой подать.

Пекари, писари, продавцы, владельцы любого бизнеса были мужчинами. Чаще всего аристократами, особенно если бизнес прибыльный и крупный вроде фабрики, но и управляющие, и наемные работники все равно оставались мужского пола. Женщинам оставалось ждать мужа домой с зарплатой, а платили простым людям здесь так, что обнять и плакать.

Получался замкнутый порочный круг.

— Кружево, шитьё, готовка? — привычно пробормотала я, занося карандаш над бумагой напротив очередного имени.

— Я умею очень быстро писать, — пробормотала женщина едва слышно. Мне даже сначала показалось, что мне показалось.

— Насколько быстро? — я рукой придержала уже собиравшуюся подать знак выводить претендентку Лалику.

Вместо ответа женщина достала из сумки блокнот и карандаш. Я прищурилась.

— Как тебе мысль, если мы найдём ее для стенографии происходящего в гостиной? В том представлении, что я запланировала на эту неделю, нам бы пригодилась запись.

— Стено-кого?.. — растерянно переспросила Лалика.

— Стенография. Это специальная система значков, которой писать можно быстрее, чем буквами.

— А зачем она нужна? Воздушники могут писать сразу тремя или даже пятью карандашами, чисто и аккуратно.

Я заметила, как женщина поникла плечами, но упорно продолжила черкать в блокноте. Наверное, не раз слышала подобные доводы и все равно тренировалась, развивала свою систему. Ох уж эта местная расслабляющая изобретателей магия!

— А у нас есть разве воздушники на левом берегу? — я подняла руку. — Стоп!

Женщина послушно замерла. Поднялась и передала мне подрагивающий от ее пальцев блокнот.

— Что это? — изумилась вместо меня Лалика, глядя в неразборчивые закорючки и палочки.

Женщина взяла блокнот обратно и зачитала с выражением:

— Как тебе мысль, если мы наймём ее для стеногапии…

Я не могла поверить ни глазам, ни ушам. Передо мной стояла изобретательница той самой стенографии в этом мире.

— Только не говорите мне, что сами изобрели эту знаковую систему, — пробормотала я. Женщина вздернула подбородок.

— Именно так и было, — подтвердила она. — Я взяла за основу древнее криптографическое письмо, чуть усовершенствовала, подогнала под количество букв…

Женщину звали Джейн Уиллис. На постоянную работу мы ее, естественно, взять не могли, да и она бы не пошла. У нее муж, который, несмотря на всю патриархальность местного мира, поощрял занятия жены вроде бы бесполезным хобби, и двое детей. Раньше ее отец, а теперь муж, держали небольшую книжную лавку, но в основном зарабатывали поставкой канцтоваров в бордели и прочие заведения левого берега. Как ни странно, им тоже нужно вести бухгалтерию.

То, что лавка перешла по наследству мужу, а не ей, подразумевалось как-то само собой. Милый родной шовинизм в действии. Хорошо хоть мужик попался адекватный.

Пару-тройку вечеров в неделю по несколько часов мы ее займём точно. Пусть сидит в подсобной комнатке у входа в зал — за занавесками и в полумраке дверь никак не разглядеть. Поставим ей стул, небольшой стол, обеспечим светом.

Думаю, Лалика решила, что я собираюсь шантажировать клиентов, и, похоже, идею всецело одобряла. Но моя задумка была куда масштабнее простого вымогательства.

Осведомители маман сработали на ура — по правому берегу гуляли самые разные слухи про новый стиль работы борделя. Я предложила назвать его «Оранжереей». Аристократам будет проще обсуждать свои похождения, если это будет звучать как «в Оранжерее появились новые цветочки», или «эта Лилия из Оранжереи — просто прелесть». А загадочность и таинственность — она всегда привлекает… И добавит нам новых клиентов.

Оценив фронт работ и объём необходимого пошива, репетиций и прочего, я решила не гнать лошадей. Танцы подождут. Пусть девочки отдохнут, придут в себя, потихоньку начнём разучивать движения со следующей недели.

Для торжественного открытия Оранжереи у меня родилась гениальная задумка. И для неё нужны были только базовые, простейшие в пошиве платья. За два оставшихся дня вполне успеем.

За сутки до даты икс я решила побаловать девочек, да и себя заодно. В двух кварталах от борделя располагались общественные сауны, и как раз сегодня там был женский день.

Десять шиллингов — и все приземистое здание в нашем распоряжении на целые сутки. Внутри остались только банщицы и подавальщицы — даже в этом отсталом мире догадались, что после парилки очень хочется есть, а в особенности пить.