Лишняя. С изъяном

— Двадцать шесть фунтов, пятнадцать шиллингов и семьдесят девять пенсов, — торжественно произнесла мадам, обводя рукой аккуратно сложенные стопочки по десять монет. Особенно красиво смотрелось золото. — Обычно мы зарабатываем от двух до пяти фунтов в неделю, — Лалика присела за стол и тоже от души хлебнула из снифтера. Не одна я переживала за успех мероприятия. — Девочкам идёт двадцать процентов с их заработка, десять со всей суммы беру я, пять буду давать тебе. Остальное уходит наверх, — Лалика подняла на меня глаза от кучек монет и остолбенела. — Эй, ты чего? Плачешь? Радоваться надо, дура. Все же хорошо будет! Мы месячный бюджет сегодня сделали. Будешь моей правой рукой теперь, пока учиться не пойдёшь.

Слёзы текли и не думали останавливаться. Нервный срыв, как-то отстранённо подумала я, вытирая щеки поспешно выданным мадам платком. На этой неделе я вся ушла в работу, и получалось не думать ни о чем, а теперь вот откат. Надо было и себе валерианной настойки накапать.

Утром на меня толпой налетели довольные, прямо-таки светящиеся от денежных вливаний, работницы секс-индустрии и принялись требовать «продолжения банкета», то есть нового аукциона.

Девицы оказались морально и физически устойчивыми, радовались собственной возросшей популярности, а еще больше — тому, что работать теперь нужно было куда меньше, чем раньше.

Они столько и за месяц не зарабатывали, сколько за один день аукциона — бабочки теперь с меня готовы были пылинки сдувать.

Следующим вечером мы с Лаликой, позевывая, сидели в ее кабинете. Уже придя в себя и напившись валерьянки, я разбирала расшифрованную стенографию аукциона и выписывала в столбик напротив каждого номера имена, фамилии и сделанные ими ставки. Джейн постаралась и разобрала свои каракули за рекордные шесть часов.

— И что это нам даёт? — нетерпеливо потёрла глаза мадам, с трудом подавляя очередной зевок. Спали мы с ней от силы те же шесть часов. После такого насыщенного дня — или ночи — маловато.

— Это нам даёт самое главное в мире. Информацию, — я постучала оборотной стороной карандаша по стопке расшифровок. — Следующий раз, когда кто-нибудь из этих мужчин посетит наше заведение, мы будем знать без лишних вопросов, что им предложить. Внешность девушек, поведение, время, которое он у нас обычно проводит, выпивка, которую ему можно подать. Любая деталь важна.

— И что, нам теперь каждый день аукцион устраивать? — уточнила Лалика мои планы на дальнейшее развитие бизнеса.

— Нет конечно. Хватит первой недели, — замахала я на нее рукой. — Еще не хватало повторяться.

— А потом? Если новые клиенты придут? — поинтересовалась мадам. Сон у нее потихоньку улетучивался. — Как мы узнаем, что кому предлагать?

— Потом девочки уже изучат основные признаки каждого типа мужчин. Мне нужны будут отчеты обо всех: что им нравится, что нет, о чем говорят в постели.

Лалика бросила на меня задумчивый взгляд, прищурившись.

— Как-то не похоже то, что ты описываешь, на простой бордель.

Я пожала плечами.

— Мы будем элитой. Нужно заняться с девочками. Чтение, письмо, математика. Посмотреть у кого к чему склонности и тому углубленно предмет давать. За завтраком будем читать свежие газеты и светскую хронику. Поначалу вслух, чтобы все были в курсе. И обсуждать прочитанное.

Мадам покачала головой.

— Даже самые элитные девочки не умеют и доли того, что ты предлагаешь. Я знаю нескольких содержанок с правого берега, мы вместе начинали. У них дома, лошади и драгоценности, но все, что они умеют, — это качественно раздвигать ноги и стонать в нужный момент. Зачем девочкам твоя политика?

Я усмехнулась.

— Разбираться в политике — первый шаг к тому, чтобы иметь собственное мнение.

— Вот и я о чем. Мы же женщины. Зачем нам собственное мнение? Мужчинам редко нравится, когда женщина не глупа, и уж тем более они ненавидят, когда мы умнее.

Подняв полупустой бокал, я отсалютовала Лалике.

— А я не собираюсь им демонстрировать способности девочек. Мы не в цирке. Они будут нашим секретным оружием.

— В борьбе с чем? Или кем?

Я многозначительно улыбнулась, но не ответила.

Дело в том, что я сама еще смутно представляла, как именно буду использовать к своей выгоде команду ученых проституток. Но с чего-то нужно было начинать улучшение их жизни. Почему бы не с обучения?

Хорошо все же, что в пансионе давали разностороннее образование. И еще хорошо, что в борделе нашлись четыре девочки, в подобных пансионах побывавшие. То есть это конечно плохо, что бедняжкам пришлось так зарабатывать на жизнь, но для моих целей они подходили как нельзя лучше. Кроме пианино, Лалика достала арфу, флейту и ситару — гибрид привычных мне гитары и балалайки. Не хватало еще ударных, но пока что и так сойдёт. Пол сцены был достаточно гулким, и, если зал будет сидеть тихо, наши ноги, отбивающие ритм, вполне сойдут за барабаны.